– Вы теперь в хорошем расположении духа, так что можно возобновить прошлый разговор.
– Зачем? – сказала я. – Вы мне сказали, что комедии со мной не играли и прекрасно, значит, кончено, я обязана вам верить. Я сознаюсь, что не имела даже прав говорить то, что было мною сказано, я это сказала только потому, что уж, много с вами говорила.
– Но скажите ради бога, без обязанностей, – думаете ли вы, что я хотел вам сделать неприятность?
– Вы могли даже не знать, что мне может сделать неприятность.
Он говорил с жаром, и мне было его жаль. Он спросил меня, не неприятно ли мне, что он ко мне ходит, что он может оставить меня.
– А вы знаете, что мне делает неприятность?
– Вы хотите сказать, что были со мной просты.
– Я не скажу этого, потому что была бы слишком прозрачная ложь, я скажу только, что у меня были причины, которых вы не знаете. Вы десятой доли того, что есть, не знаете…
– Нет, – сказала я, – зачем?.. И зачем только вы меня спрашиваете об этом, вы будто не знаете, что мне приятны ваши посещения, – добавила я сколько возможно спокойнее.
– Да, но оно могло стать неприятно.
– Я ему сказала, что приехал один знакомый русский, Утин, *) что у него здесь никого нет, следовательно, он будет часто ко мне ходить.
– Зачем же здесь, следовательно, – сказал он серьёзно.
Я не поняла его и наивно переспросила.
Когда он повторил так же серьёзно, я догадалась и сильно покраснела.
Утин, услыхав от меня его имя, сказал, что брат его не хороший человек. Это меня поразило и осветило его многие поступки.
19 октября, четверг.
Сегодня за завтраком один француз сказал мне, что перед моим приходом у них был
спор, где лучше жить, в деревне или в городе; он сказал мне, что m-еur К. стоит за город, но он за провинцию. Я сказала, что удивляюсь m-еur Робескуру, что я не люблю большие города, где нельзя иметь ни дружбы, ничего. Он говорил, что боится застыть в провинции, где ни науки, ничего. (Будто нельзя читать книжки). А я думала, что жизнь больших городов – жизнь стада, но не жизнь индивидуальностей, что человек должен быть человеком, прежде всего, а потом гражданином и после уже ремесленником и учёным. Что мелкая жизнь городов, подчинённая мелкому интересу, плохое развитие для личности.
20 октября, пятница.
Вчера вдруг, является молодой С[алиас] от матери с запиской, где она уведомляет, что в этот день придёт ко мне. Я его пригласила. Мы говорили вздор. С[алиас] все-таки мне не понравился, хотя я и не ожидала, что он особенно мне понравится, но всё-таки ждала
*) Утин, Евгений Исаакович (1843—1894), революционер, брат Николая Утина, одного из главных руководителей и члена центрального комитета «Земли и Воли», эмигрировали они в конце и июля или в начале августа 1863 г. (см, об этом Герцен, том XVI, стр. 436; также – письмо Утина в «Колоколе», от 10 августа 1863 г. к комитету «Земли и воли»).
лучше: он какой-то вялый. Правда, грузин неразговорчив, но это не то. Вместе с тем он старается зарекомендовать себя; не то, чтобы казаться тем, что он не есть, но показать, что он понимает то и то, но он может казаться довольно простым. Он мне сказал, что, ища меня, встретил какую-то старушку, которая верно служила во время оно, но теперь накопила деньжонок и живёт в своё удовольствие. Утин в тысячу раз его лучше; живой, смелый, умный мальчик, а Грузин всех их лучше. Вечером пришла Ев[гения] Т[ур] с сыном, пришёл У[тин] и груз[ин], который пришёл раньше всех; не ожидая встретить столько лиц и увидя Ев[гению] Т[ур] с сыном, сказал мне тихонько: «Я хочу удрать». – Нет уж теперь поздно, нельзя, – казала я ему комически. Он остался. Ев[гения] Т[ур], разумеется, говорила больше всех, и я встретила взгляд, который допытывался, почти спрашивал: «какое впечатление произвёл В[адим]».
Сегодня я, чтоб видеться с г[рафиней] пошла к её кузине и нашла там всех вчерашних (исключая груз[ина]); болтали вздор. Они очень уж подружились за это время. Следовательно], я их облагодетельствовала, познакомив.
С В[адимом] я сказала несколько слов насчёт языка, при чём одушевилась.
Утин спросил меня об Алхазове. Когда я пошла домой, со мной вместе шли У[тин] и В[адим], говорил о Испании. «Это прошедшее», – сказал, он но его можно сделать настоящим», – сказал справедливо У[тин].
– Нет, это уж будет не то, это всё равно, что второй раз жениться, что второй раз любить, любить можно только однажды.