Они уставились друг на друга: Сисси с возмущением, Энн — с самодовольной усмешечкой.
— И как же?
— Пробка в заднице.
— Что?!
Энн изобразила уморительную гримаску.
— Это значит, что он сдерживает свое дерьмо! Ты меня понимаешь, Сисси? Он не хочет от него избавиться. Он его копит.
— Бога ради, перестань молоть чушь!
— Вот именно, все это коллекционирование доказывает, что у него непроходимость в жопе. Или вот еще — его картинки. Все так аккуратно выписано. Ты помнишь? Каждая маленькая деталька, черточки, крестики, кружочки, винтики-гаечки... Он рисует предметы, придавая им человеческие черты. Но это не лица людей. Это — символ одиночества, злобы, закомплексованности... Я убеждена, что Брайан в душе очень жестокий и мелочный человек, вот так-то...
У Сисси лопнуло терпение.
— Отлично, Энн! Я теперь поняла, как ты себе все это представляешь. Но я смотрю другими глазами. Не думаю, что Брайан — гениальный художник, но рисует он отлично, и ему это нравится. Что же в этом плохого? Он симпатичный человек, мне он нравится, и я не понимаю, почему ты себя так ведешь!
— Он внушает мне опасения — вот и все, — тихо и необыкновенно серьезно сказала Энн. — И еще... я бы посоветовала тебе обождать с заключением брака.
— Я люблю его... — У Сисси сжалось сердце. — Мы уже назначили день свадьбы — сразу после Рождества. Я собираюсь выйти за него замуж, Энн. И ты мне не помешаешь!
Было уже больше часа ночи, когда Сисси и Брайан наконец добрались до его дома. Энн и Лэрри распрощались с ними, договорившись совершить еще один такой поход «как-нибудь потом».
Сисси ждала у порога, пока Брайан отпирал дверь и отключал сигнализацию. Она заметила, какой код он набрал на пульте: 2887. Такой же номер был у дома, где она воспитывалась в детстве.
Как только они вошли в дверь, раздался громкий и резкий вой сирены.
— О Боже!... Человеческое ухо неспособно выдержать эти децибелы! — воскликнула Сисси. — Брай, пожалуйста, отключи этот кошмар!
Брайан повернулся к металлической коробке на стене, отпер ее ключом и нажал кнопку. Вой тут же смолк.
— Твоя подруга Энн — просто женщина, и ничего более... — продолжил он прерванный разговор.
Сисси почувствовала резкие осуждающие нотки в его тоне.
— Она слишком много болтает и слишком любит задавать вопросы. Это у нее профессиональное, так она изучает людей. Надеюсь, ты на нее не слишком сердишься?
Брайан молча обнял ее за плечи.
— Я прошу тебя, пошли сразу наверх, ладно? Ты можешь еще немного задержаться?
Сисси замерла от внезапно нахлынувшей радости. Близость с Брайаном необъяснимо волновала ее все больше.
— Еще немного могу... — едва слышно сказала она, подумав об Ароне.
— Отлично. — Брайан наклонился и поцеловал ее в шею. — Я уже забыл твой зовущий запах. Мы не занимались любовью целую неделю.
Спальня Брайана, как и все остальные комнаты, была уставлена часами, антиквариатом и чернильницами. Кажется, здесь даже пахло стариной.
— А ведь я не понравился Энн, да? — неожиданно спросил Брайан, расстегивая сорочку.
Они не зажигали бра, в спальню проникал только свет от лампы в коридоре. В этом полумраке его лицо вдруг показалось ей необычно чужим...
— Конечно, нет, ты понравился Энн!
— А я в этом не уверен. Она задавала столько дурацких вопросов! Энн не верит, что я люблю тебя.
— Я думаю, ты ошибаешься. Просто у нее такая манера знакомиться. Она со всеми так себя ведет и всем докучает своими расспросами. — Сисси была расстроена и чувствовала себя как-то неуютно. Брайан верно угадал настроение Энн.
— Ты хочешь сказать: со всеми мужчинами? У нее их было, наверное, столько, что она уже не доверяет никому.
Сисси, которая начала было раздеваться, остановилась в полурасстегнутой блузке. Ей стало как-то неловко.
— Брайан!
— Хорошо-хорошо, Сисси, скажем так: твоя подруга Энн — не профессиональный психолог, а профессиональная одиночка. Она была замужем, кажется, дважды, и оба мужа от нее сбежали. А сколько у нее было любовников? И те тоже сделали ноги? А теперь она считает всех мужчин ублюдками и обманщиками. И чем сильнее становится эта ее уверенность, тем скорее они ее бросают. Она сама все рушит в своей жизни.
Сисси нервно пыталась, но никак не могла расстегнуть крючок на юбке. Хорошо хоть в полумраке он не заметил, как она покраснела.
— Энн — хороший человек, — она хотела защитить подругу. — Она лишь хочет...
— К черту ее! — оборвал он возражения Сисси. — Давай не будем больше о ней говорить. Лучше заберемся в постель, я мечтал об этом целую неделю.