— Ничего, я люблю сыр. Я буду помогать тебе, ходить по магазинам, папа. Еда — не проблема! Я тоже могу где-нибудь перекусывать. — На глаза Арона навернулись слезы. Он ненавидел себя сейчас за свою слабость и просительный тон.
— Твоя мать ведет хозяйство, сын. У нее больше свободного времени. Вот в чем дело! Она не просиживает на работе до полуночи и может позаботиться о тебе. А я не могу. Вот главная причина. Я не смогу уделять тебе достаточно времени.
Арон завалился поперек постели, мусоля телефонную трубку.
— Арон! Ты у телефона? Арон! Черт возьми!..
— Да-а-а...
— Ты можешь позвать к телефону мать? Я хочу поговорить с ней. Это она тебе такое подсказала? Она? Она хочет, чтобы я чувствовал себя ублюдком, и в этом преуспела. О боги, она...
Арон перестал слушать, отдаляя трубку все дальше от уха, пока голос отца не стал слышен еле-еле.
— Арон! Ар! Ты меня понял? Арон!
— Пошел в... папочка! — выругался мальчик и снова оторвал трубку от уха.
— Что? Что ты сказал?!
— Повторяю: пошел на...! И вот еще что, папаша. Ты по-прежнему боишься СПИДа? От него ведь умирают, знаешь? А знаешь, как им заражаются? — в его голосе появились четкие приблатненные нотки. — От проституток, папаша, от грудастых сучек с грязными ж..., похожих на Банни из «Плейбоя»! — Арон грохнул трубкой о рычаг телефона.
Затем он накрыл голову подушкой и зарыдал.
9
В понедельник вечером Сисси возилась на кухне. Она заметила в коридоре Арона, пытающегося незаметно проскользнуть мимо нее. Он был одет в уличную куртку и джинсы, оборванные снизу так, что махры свисали на его кроссовки «Рибок».
Мать взглянула на часы: было уже полдевятого.
— Арон! Ты куда собрался, сынок?
— На улицу.
— Я понимаю, что на улицу. Я вижу на тебе куртку. Я интересуюсь, куда и зачем?
— Просто на улицу — и все! Я встречаюсь с друзьями.
Она подозрительно его осмотрела. Не прячет ли он что-нибудь под курткой? Он выглядел слишком озабоченным и не скрывал стремления побыстрее смыться из дома.
— Арон, что у тебя там, под полой?
— Ничего...
Сисси встала из-за стола и подошла к нему.
— Я хочу посмотреть! Что ты прячешь? Яйца? Ты собираешься опять швырять яйца?
— Ничего я не собираюсь швырять! — он дернулся от ее рук, резко повернулся и побежал к задней двери, быстро отпер ее и выскочил наружу.
Сисси вернулась на кухню и продолжила готовить, но тут же порезалась и, чертыхаясь, стала высасывать кровь из пальца, уселась за стол и бессмысленно уставилась в пол.
Что он там прятал? Опять яйца? Или спрей с краской?
Как же ей все это осточертело! Арон стал еще агрессивнее, он совсем перестал ее слушаться. Может, поговорить о нем с Томом? Если бы отец больше им занимался!..
Приняв решение, Сисси набрала номер телефона.
— Да!.. Сисси? — Том был удивлен ее звонком. — Я через пять минут ухожу на обед со своим партнером. Давай созвонимся позднее!
— Я по поводу Арона. Ты должен серьезно с ним поговорить, Том. Я с ним уже не справляюсь. С ним должен поговорить мужчина.
Том недовольно засопел.
— Я уже поговорил с ним прошлой ночью, детка. В два часа ночи. Он позвонил мне прямо среди ночи! И он оскорблял меня, обзывал всякими словами... Вот так, с ним не разговаривать нужно, а пороть ремнем по заднице!
— Он звонил тебе ночью?! О чем же вы говорили?
— Ты хочешь сказать, что не ты подстроила все это?
— Нет! О чем ты?
— О'кэй! Вот вкратце суть дела: он, видите ли, собрался переехать и жить со мной. Нет, правда, это не ты подговорила его мне позвонить? Ты что, устала им заниматься?
Сисси была в шоке. Такого она не ожидала услышать. Арон лишь раз сказал, что хочет жить с отцом. Но услышать это от Тома!.. Страшная тяжесть навалилась на нее.
— Нет! Я не устала им заниматься! — голос ее дрожал. — О, Том...
— Ну так вот, я сказал ему «нет». У меня такой образ жизни, что я не могу взять его к себе. Я не готовлю, а подростка нужно кормить, убирать за ним и покупать пиццу каждый вечер, и быть дома, когда он возвращается из волейбольного клуба или еще откуда-нибудь...
— Он не играет в волейбол, Том!
— Какая разница! Ты же понимаешь, о чем я говорю! Не делай из меня идиота, Сисси! Я не могу принять его у себя — и все... Я не из тех сумасшедших отцов, ты знаешь. Я сильно устаю, вот... Короче, я для этого не гожусь. Почему он оскорбляет меня за это? Трезвонит в два часа ночи!.. Тара здесь!.. Дерьмо! Мы как раз занимались... Ладно, ты сама догадываешься, чем...
Сисси хорошо себе представляла, чем занимается по ночам ее бывший муженек. Но главное — другое: скорее всего, он оскорбил Арона своим отношением, жестокость Тома и его грубость не имели границ. Какое он имеет право говорить ей, чем они с Тарой занимались в это время?!