Он ничего не ответил. Повозившись в темноте, она зажгла свечу возле кровати. Он повернулся к ней, взглянул на нее, увидел кровь на ее виске и осознал, что натворил. Лицо его сморщилось, на глазах выступили слезы. Он хотел прикоснуться к ней и протянул руку, но дотянуться до нее не смог, и разделяющее их пространство показалось ему ужасным символом их брака.
— Боже мой, что я наделал? — Он взглянул на испачканное кровью кольцо-печатку. — Ах, Фредди, что я натворил на этот раз?
Глава 19
Голос с того света
Для Фредерики жизнь приобрела сюрреалистический оттенок. Страх, похоже, исчез, но исчезла и связь с реальностью. Были зажжены еще свечи, но кто их зажег, она не смогла бы вспомнить. Она лишь смутно помнила, как Бентли отвел ее на кресло у камина и закутал в халат. Она молча наблюдала, как он натянул на себя одежду и принес тазик с водой. Прикасаясь к ней очень нежно, он принялся смывать губкой кровь с ее волос и виска.
Как ни странно, ей не было больно. Она почти ничего не чувствовала. Потрясенный Бентли тихо повторял, что очень сожалеет и что она ни в чем не виновата. Однако Фредерика чувствовала, что за этим скрывается страх. Он был в ужасе, и это лишь усиливало ее тревогу.
Фредерика взглянула на свои руки. Они дрожали. Реальность вступила в свои права. Для тревоги было немало причин. Ей еще не было девятнадцати лет. Она ждала ребенка. И была замужем — замужем за человеком, сердце которого хранило множество тайн.
Возможно, пора было признать, что что-то у них не в порядке. Она его любит. Но достаточно ли этого?
Кончиками пальцев Бентли снова прикоснулся к ее виску. Рука его тоже дрожала.
— Боже мой, Фредди, здесь будет синяк. — Голос у него сорвался, как будто он всхлипнул. — Простишь ли ты меня когда-нибудь?
Он опустился в кресло, стоявшее напротив, и, взяв ее руки в свои, виновато взглянул на нее, но не сказал ничего. А Фредерика лихорадочно искала нужные слова.
— Бентли, — тихо заговорила она наконец, — о чем ты в тот момент думал? Что тебе приснилось?
Он зажмурился.
— Я не помню.
Он лгал. И она это знала.
— Не помнишь? — продолжала она. — Или не хочешь говорить об этом?
Он вскочил с кресла и подошел к окну.
— Черт возьми, Фредди, у меня нет оправданий для того, что я сделал, — признался он. — Я даже не буду пытаться оправдываться. Так что ты хочешь, чтобы я сказал? Или сделал?
— Я хочу, чтобы ты сказал мне правду, — требовательно заявила она. — Я люблю тебя, Бентли, и ты должен перестать скрывать от меня свои тайны. И от себя — тоже.
— Скрывать? — переспросил он, глядя в окно. — Что за тайны, по-твоему, я скрываю?
И тут Фредерика утратила сдержанность.
— Не знаю, что именно ты скрываешь, — взволнованно проговорила она. — Да и откуда мне знать? Ведь я вообще почти ничего не знаю! Я всего лишь глупенькая наивная девочка, а когда я пытаюсь быть хорошей женой, когда я пытаюсь… доставить тебе удовольствие — видишь, что получается?
Он отвернулся от окна и подошел к ней. Взяв ее руки в свои, он опустился на одно колено, чтобы можно было смотреть прямо в ее глаза.
— Фредди, ты хорошая жена, — медленно, отчетливо произнес он. — Но наш брак был плохой идеей.
Фредерика покачала головой.
— Нет, — в ужасе прошептала она. — Не говори этого! Мы оба сделали этот выбор. Мы рискнули всем, решив вступить в брак.
— Это был мой выбор, Фредди, — твердо заявил он. — Я поступил как избалованный ребенок, который выбирает игрушку, слишком хрупкую для его рук. Я хотел тебя. Черт возьми, мне кажется, что я всегда был немножко в тебя влюблен. И я подумал, что это, возможно, шанс… шанс… не знаю, черт возьми, что именно я подумал! Но если бы я искренне любил тебя, то никогда не внушил бы себе мысль, будто то, что хочу я, и для тебя тоже наилучший вариант. Тем более что у тебя было много отличных вариантов.
— Что ты хочешь этим сказать, Бентли?
Все еще стоя перед ней на колене, он отсутствующим взглядом смотрел куда-то вдаль.
— Я хочу сказать, что теперь ты стала мне так дорога, что я поступаю правильно, а не как жалкий эгоист, — прошептал он. — Я хочу сказать, Фредди, что если ты пожелаешь покинуть меня, то я не стану пытаться удерживать тебя, заставляя выполнять условия нашей дурацкой договоренности.
Этими словами он нанес ей удар гораздо сильнее того, который оставил ссадину на ее виске.
— Боже мой, значит, вот как ты смотришь на это?
Значит, мы просто сдадимся? И… из-за чего?
— Дело не только в этом, Фредди! Разве ты не понимаешь? Она покачала головой:
— Нет. Не понимаю.
Он на мгновение закрыл глаза, положил голову на ее руки, которые все еще держал в своих, и на некоторое время замер. Когда он снова поднял голову, на его глазах блестели слезы.
— Я лишь хочу, чтобы ты поступила так, как будет лучше для тебя, Фредди. И для ребенка. Как бы ты ни поступила, ради Бога, сделай это.
У Фредди перехватило горло.
— Но ведь ты мой муж, — прошептала она. — И я думаю, что ни одному из нас не следует с такой легкостью отказываться от нашего брака. Ведь если ты хоть немного любишь меня — а я по уши влюблена в тебя, — то разве не будет грубой ошибкой наше расставание?
Напряженное тело Бентли слегка обмякло — она надеялась, что он почувствовал облегчение.
— Тогда нам нужно уехать отсюда, Фредди, — тихо произнес он. — Я не могу здесь оставаться. И возможно, когда мы будем с тобой вдвоем, все наладится.
Но Фредерика уже едва сдерживала слезы.
— Бегством делу не поможешь! — возразила она. — Нельзя убежать от своих проблем, Бентли. Перестань это делать. Я хочу знать, что именно у нас не в порядке. И хочу исправить это.
— Боже мой, Фредди, с нами все в порядке. Значит, ночью ты пыталась исправить положение? Пыталась стать для меня чем-то другим? Не делай этого.
— Я просто хотела, чтобы ты перестал считать меня наивной, — всхлипнула она. — Я хотела лишь доставить тебе удовольствие. Я совсем не хотела тебя злить.
Он снова прикоснулся к ране на ее виске.
— Я крепко спал, Фредди, — напомнил он. — Я так крепко спал, что не понимал, что делаю. — Он пристально взглянул ей в глаза. — Почему, черт возьми, у тебя в голове появились такие мысли? Что заставило тебя думать, будто ты чего-то не умеешь? Такая, как есть, ты абсолютно идеальна, Фредди.
Фредерика молча смотрела в пол, и он продолжал:
— Прошлой ночью ты проделала со мной нечто такое, что я уже тогда подумал — нам необходимо об этом поговорить.
Она подозрительно взглянула на него:
— Необходимо поговорить? Что ты имеешь в виду? Он не поднялся на ноги, но еще крепче сжал ее руки.
— Ты такая невинная, Фредди… Фредерика резко прервала его:
— Видит Бог, я сойду с ума, если ты еще раз повторишь это слово! Я вовсе не невинное дитя. И даже если когда-то была такой, то теперь изменилась.
Судя по выражению лица Бентли, ему было тяжело продолжать этот разговор.
— Однако тот факт, что то, что ты проделала этой ночью…
— Понятно, — насмешливо перебила она его. — Тебе это не понравилось!
Он долго молчал, как будто обдумывая свои слова.
— Я тебя не браню, милая, — мягко произнес он. Потом он поднялся с колена, сел в кресло напротив и откашлялся. — И все же об этом маленьком трюке, который ты проделала ночью, благовоспитанной леди вообще не следует знать. А то, что ты сделала нынче утром… Пойми, я не браню тебя, а просто хочу понять, как вообще тебе пришло в голову… быть такой…
Фредерика не дала ему договорить, избавив от мучительной необходимости подыскивать нужные слова. Она отправилась в гардеробную и вернулась с книгой, подаренной Рэндольфу, и бросила ему на колени. Он сразу узнал ее. Она поняла это, заметив, как он побледнел.
— Где, черт возьми, ты это взяла? — спросил он голосом, утратившим прежнюю мягкость.
— В сундучке для постельного белья, — призналась она. — В том, который стоит в комнате Кассандры.