Фредерика кивнула и вышла из столовой. Хелен была такая добрая, к тому же настоящая леди. Не странно ли, что эта загадочная Мари оказалась ее матерью? Наверное, с этим была связана какая-то скандальная история. Ей вдруг подумалось, что в Чалкоте у нее одной нет в прошлом никакой страшной тайны.
Утро было довольно прохладное, но Фредерика, направляясь в церковь Святого Михаила, даже плащ не накинула. Она застала Джоан в ризнице за починкой одеяний певчих из церковного хора. Кузина Бентли, отложив иголку, поднялась навстречу Фредерике.
— Спасибо, что пришли, — проговорила она. — Я не была уверена, что вы придете после того, что произошло. Заметьте, о том, что произошло, я не знаю. Но Бентли говорит…
— Так вы его видели? — прервала ее Фредерика с надеждой в голосе.
Джоан печально покачала головой.
— К сожалению, нет, — смутилась она. — Но у меня есть кое-что для вас. Наверное, к дню вашего рождения, да? Хотя я не уверена. Вчера поздно ночью Бентли заезжал в Бельвью и просил передать это вам. И еще записку, которую он оставил для вас.
— К моему дню рождения? — удивилась Фредерика, принимая из рук Джоан два послания. — Но до него еще несколько месяцев. Сомневаюсь даже, что Бентли знает дату.
— Он говорил, что день рождения будет в декабре, — заверила ее Джоан. — Я предупреждала его, что неразумно тратить такую кучу денег, даже не спросив сначала вашего мнения.
— Моего мнения? — растерялась Фредерика, глядя на бумаги. Первая представляла собой записку, запечатанную красным воском и печатью Бентли. А вторая — туго свернутый в трубочку документ, перевязанный голубой ленточкой.
Джоан вдруг занервничала.
— Мне все это очень не нравится. Может быть, я делаю ошибку? Бентли, кажется, поставил меня в неловкое положение, и мне хотелось бы надавать ему за это затрещин.
Фредерика опустилась на стул.
— Я должна открыть их? Джоан пожала плечами:
— Именно так он сказал моему дворецкому. Сначала свернутый в трубочку документ — так он распорядился.
Фредерика развязала ленточку. Это был оформленный по всем правилам юридический документ со всеми необходимыми печатями и подписями. Она вгляделась более пристально. Это была купчая. Купчая… на что?
— Бельвью, — объяснила Джоан, словно прочитав ее мысли. — Это купчая на Бельвью. Сюда входит половина первоначальной земельной площади Чалкота, которая была завещана маме. — Джоан как-то нервно рассмеялась. — Видите ли, земля должна оставаться во владении семьи, иначе призрак дедушки Джоана будет мучить меня всю дорогу до Австралии.
— Извините, вы сказали «до Австралии»? — совсем запутавшись, спросила Фредерика.
Джоан озадаченно взглянула на нее:
— Да. Мы с Бэзилом переезжаем в Австралию. Господи, неужели Бентли не говорил вам об этом?
— Ни слова, — покачала головой Фредерика. Джоан рассмеялась.
— Это на него очень похоже. Конечно, я рассказала ему по секрету. Но я совсем не хотела, чтобы он хранил это в тайне от своей жены!
Купчая задрожала в руках Фредерики. Ей вдруг стал понятен хотя бы частично смысл его таинственного разговора с Джоан.
— Я не понимаю… — прошептала она. — Значит, у нас будет… Значит, Бентли купил… Бельвью? Для меня?
У Джоан вытянулось лицо.
— Вам не нравится это поместье? — удивилась она. — Я понимаю: дом очень большой и чересчур элегантный. Но Бентли говорил, будто вы не раз говорили, что полюбили Глостершир и очень хотели бы иметь собственный дом.
Фредерика чуть не расплакалась.
— Но Бельвью так великолепен, — прошептала она. — Это, наверное, самый красивый дом из всех, какие мне приходилось видеть.
Джоан вздохнула с облегчением.
— Вот и хорошо! Значит, он будет ваш. Мне не хотелось продавать его посторонним людям, так что предложение Бентли было для меня подарком судьбы. А теперь, дорогая, вам нужно прочитать записку, причем без посторонних глаз. Я понятия не имею о ее содержании, но знаю, что, если Бентли сочинял ее во взвинченном состоянии, там будет написан всякий вздор.
Фредерика попыталась отдать назад купчую.
— Спасибо, Джоан, но я, возможно, на некоторое время возвращусь в Эссекс, хотя еще ничего не решила.
Джоан пристально взглянула на нее.
— Вам не следует уезжать! — уверенно заявила она. — Ни ногой из этого графства! А Бентли просто нужно время, чтобы исправиться.
— Вы полагаете, что ему необходимо исправиться? — с любопытством спросила она.
Но Джоан смотрела в сторону, складывая одежду певчих.
— Мы все нуждаемся в этом, — уклончиво проговорила она. — Причем некоторые нуждаются в этом больше, чем другие.
Фредерика, собравшись с духом, спросила:
— Вы знали о Кассандре, не так ли? Однажды я нечаянно подслушала ваш разговор с Бентли в нефе.
Джоан на мгновение замерла на месте.
— Не спрашивайте меня об этом, — проворчала она. — Было время, когда у нас с Бентли не было секретов друг от друга. Но теперь… вам лучше спросить об этом своего мужа.
— Извините, — ответила Фредерика, — но я не знаю, у кого и о чем здесь можно спрашивать. Я не знаю даже, как она умерла.
Помолчав мгновение, Джоан объяснила:
— Мы, конечно, не уверены, но об этом ходило много слухов. У Кассандры была продолжительная связь с Томасом, кузеном моего мужа. Он был раньше здесь приходским священником.
Фредерика вытаращила глаза:
— Приходским священником? Джоан усмехнулась:
— Ужасно, не правда ли? И когда она с ним порвала, Том пришел в ярость. Они поссорились. Кто-то уронил лампу. Мы думаем, что это был несчастный случай. Кассандра погибла в огне.
— О Господи! — потрясенно выдохнула Фредерика. — А Томас? Что стало с ним?
— А вы не знаете? — спросила она. — Бентли его убил. Выстрелил прямо в сердце. Ничего другого ему не оставалось. Видите ли, Томас совсем спятил. Он взял в заложницы Хелен и Ариану. Бентли вам об этом не рассказывал?
Какое-то время Фредерика сидела, не в силах ни говорить, ни двигаться. Потом наконец покачала головой. Она не помнила, как попрощалась с Джоан, как прошла через восточную часть церкви и оказалась возле проема, завешанного куском парусины вместо снятой с петель двери. Откинув парусину, она вышла и уселась на ступеньке, чтобы собраться с мыслями.
Она почти жалела, что спросила Джоан о Кассандре. Значит, Бентли убил этого Томаса? Это ужасно. Однако у него не было выбора. Он оказался, судя по всему, в безвыходном положении. Что он в то время чувствовал? И что он чувствует до сих пор? Потом она вспомнила о его записке и вынула ее из кармана. Этот неразборчивый почерк принадлежал, несомненно, ему.
Дорогая моя жена!
Я понимаю, что нарушил условия нашего соглашения. Я считаю себя обязанным сделать это. Надеюсь, что ты в добром здравии будешь наслаждаться жизнью в Бельвью. Если он тебе не подойдет, свяжись с моим брокером на Ломбард-стрит. Стоддард уполномочен покрыть твои расходы, включая приобретение любой другой собственности. В этом случае выбери то, что придется тебе по вкусу, потому что я, видимо, сделать это не способен. Буду с нетерпением ждать вестей о рождении ребенка. Прошу тебя написать мне по адресу: Роузлендс-Коттедж, НортЭнд Уэри, Гемпшир.
С глубоким уважением Р.Б.Р.
У Фредерики задрожали руки. Она перечитала записку еще раз. Значит, это конец. Он действительно покинул ее. И она сама виновата в этом. Она предъявила ему невыполнимые требования. Она хотела заставить его делать то, чего он делать не смог. То, что на самом-то деле не имело к ним почти никакого отношения. И к их совместному будущему тоже. Разве это правильно? Она совсем запуталась! Возможно, выйти замуж совсем не означает копания в прошлом? Возможно, это означает лишь верность и любовь в настоящем?
Фредерика вспомнила о купчей, которую передала ей Джоан. Бентли купил Бельвью? Это не укладывалось в голове. Значит, он все-таки строил планы на будущее, хотя и в весьма своеобразной манере. Но он старался. Они оба старались. Но увенчаются ли их старания успехом? Теперь она уже никогда об этом не узнает. Она все испортила. еще вчера она была вполне уверена в правильности своих действий. Но теперь, после того как она увидела ужас в глазах своего мужа — и провела в одиночестве первую из многих одиноких ночей, — уверенности у нее сильно поубавилось.