— Как долго это продолжалось, Бентли?
— Я не помню.
На лице Кэма появилось умоляющее выражение.
— Скажи мне, Бентли. Разве ты не понимаешь, что я должен знать? Ведь я был обязан тебя защитить. Неудивительно, что в последние пятнадцать лет ты был зол на меня.
Бентли покачал головой. Он не понимал, почему брат считает себя виноватым.
— Кэм, я был почти взрослым, — тихо произнес он. — Мне не нужна была твоя защита. И уж конечно, я не винил тебя. Надеюсь, что не винил.
— Конечно, винил, — так же тихо ответил Кэм. — Я не защитил тебя, и в глубине души ты, должно быть, понимал это. Что бы там ни говорил отец, ты был тогда ребенком. Думаю, что я убедил себя в том, что ты слишком похож на отца. Что тебя не переделаешь.
Бентли закрыл глаза и судорожно глотнул.
— Значит, у тебя нет ненависти ко мне?
— С чего бы? — удивился Кэм. — Я никогда не испытывал ненависти к тебе, я тебя люблю. Все, что я делал, Бентли, я делал для нас — для тебя, Кэтрин и меня. Но за то, что не уделял тебе достаточно внимания, я себя никогда не прощу. Я был вечно занят то уборкой урожая, то обработкой земли, то проблемами с арендаторами. Беспокоился о финансах и нашей репутации, а более важные вещи упустил из виду.
— Теперь все уже позади, Кэм, — солгал Бентли, и он знал, что лжет. — Признаться, с тех пор я проделывал эти «более важные вещи». В этом проклятом мире есть множество женщин с весьма эксцентричными запросами, и я старался удовлетворить большинство из них. В некотором смысле то, что заставляла меня проделывать Кассандра, кажется теперь пресным.
— Интересно, почему бы это, Бентли? Бентли криво усмехнулся.
— Знаешь, ведь я делал не все, что она хотела, — заговорил он. — Во всяком случае, не всегда. А если я мог отказать ей кое в чем, то я мог отказать ей и во всем остальном, не так ли? Однако я этого не делал. Пока не узнал, что до этого она была любовницей Лоу. Это почему-то показалось мне бесчестным. Позорным. О себе я знал, что я всего лишь маленький распутник, копия Рэндольфа Ратледжа, и что из меня ничего хорошего не получится — я тысячу раз слышал, как об этом шептались у меня за спиной. Но Томас Лоу был приходским священником! Служителем Господа! Я, должно быть, спятил, Кэм, но мне это показалось бесчестным.
— Ты себя недооцениваешь, — покачал головой Кэм.
Мало-помалу до Бентли стало доходить, что брат действительно его не винит, что Кэм не намерен ни мстить ему, ни наказывать его. Более того, он был, похоже, потрясен услышанным и опечален. Может быть, Кэм прав? Может быть, это был грех не его, а Кассандры? Может быть, Кэм действительно вовремя не защитил его? И он все эти годы не мог простить этого Кэму?
— Помнишь, я говорил, что однажды слышал, как она ссорилась с Лоу? — нарушил Бентли затянувшееся молчание. — Он грозился рассказать тебе обо всем, Кэм, не только об их любовной связи, а обо всем, если она не возобновит с ним отношения. После этого она запаниковала. Она безумно хотела уехать отсюда и умоляла, чтобы я отвез ее в Лондон.
— Ты? — удивился Кэм. — Отвез ее в Лондон?
— Она все спланировала, — горько усмехнулся Бентли. — Я должен был сказать отцу, что хочу прослушать курс латыни в одном из учебных заведений Лондона. Я должен был выпросить разрешение, заявив, что взялся за ум и хочу подготовиться к карьере юриста. А она должна была сказать, что обязана сопровождать меня и открыть резиденцию на Мортимер-стрит. Она говорила, что ты будешь так рад тому, что я нашел цель в жизни, и так счастлив, что она проявляет обо мне материнскую заботу, что наверняка согласишься.
— Видно, она совсем спятила, — пробормотал Кэм.
— Думаю, что к тому времени так оно и было, — кивнул Бентли. — Я отказался, и она начала мне угрожать. Она говорила, что позаботится о том, чтобы ты вышвырнул меня вон, и что отец тебя не сможет остановить, потому что ты стал слишком богатым и могущественным.
— Ох, Бентли! — прошептал Кэм. Бентли пожал плечами:
— Я верил ей. Но судьба сама позаботилась о Кассандре. Не прошло и недели, как она погибла. Я сказал себе, что справедливость восторжествовала, и подумал, что рано или поздно судьба и со мной обойдется так же. Я долгие годы чувствовал, что над моей головой висит дамоклов меч.
У Кэма дрожали руки.
— Боже мой, Бентли, трудно выразить словами, как я обо всем этом сожалею, — прошептал он, вскакивая на ноги. — У нас еще будет время поговорить об этом подробнее. Я уверен, что нам обоим надо поговорить об этом. А сейчас, я думаю, ты нужен Фредерике. И Фредерика нужна тебе.
Не могу себе представить, каким образом она узнала об этом, но она была права, заставив тебя рассказать мне обо всем. Бентли встал с кресла.
— Откровенно говоря, Кэм, я предпочел бы никогда больше не говорить об этом, если ты не возражаешь.
Граф покачал головой.
— Есть вещи, которые я должен сказать, пусть даже с опозданием на пятнадцать лет, — произнес он, направляясь к двери. — Но ты, если не захочешь, можешь больше ничего не говорить. И я не буду приставать к тебе ни с какими вопросами. А теперь иди, Бентли. Иди, отыщи свою жену и сделай все, чтобы исправить положение. Поверь мне, оно того стоит.
Когда его брат вышел из комнаты, Бентли осознал, как он нуждается в своей жене. Он был потрясен тем, что у него хватило духа признаться в том, что Кассандра изменила брату с ним. Но охватившее его потрясение постепенно улеглось, и он вдруг почувствовал, что может потерять Фредерику. Этого он допустить не мог.
Фредерики нигде не было. Зато Бентли нашел Джейни, которая возилась в его гардеробе. Дорожные сундуки Фредди стояли на полу. Вещи в них были уже уложены, но крышки еще не закрыты. Он постоял возле них, и ему захотелось плакать.
— Джейни!
При звуке его голоса Джейни тихо вскрикнула.
— Ох, мистер Ратледж, — прошептала она, прижимая руки к груди. — Я думала…
— Что я умер от пьянства? — весело произнес он, хотя веселья не испытывал. — Извини, Джейни, не получилось. А где миссис Ратледж?
— Ушла, — уклончиво ответила Джейни.
— Куда?
Джейни выпятила нижнюю губу, но потом все-таки решилась:
— Ушла прогуляться — так она мне сказала. Бентли медленным взглядом обвел дорожные сундуки. Их вид был как острый нож в его сердце.
— Распакуй все это, Джейни, — приказал он. — Распакуй все до последней ниточки и убери на место.
Джейни недовольно взглянула на него:
— Мне было сказано, что мы отправляемся домой. Бентли попытался улыбнуться, но не получилось.
— Возможно, — согласился он. — Но возможно, Джейни, это и есть дом? Во всяком случае, когда сундуки распакованы, никто никуда не уедет отсюда впопыхах, не так ли? Я просто хочу выиграть немного времени, Джейни, а не лишать кого-то свободы.
Наконец губы Джейни тронула нерешительная улыбка. Она отвернулась и подняла охапку одежды. Бентли направился к двери, но, уже взявшись за ручку, услышал голос Джейни:
— Мистер Ратледж! Бентли оглянулся.
— Возможно, она ушла в Бельвью? — высказала она предположение. — У нее в руке была бумага. Свернутая в трубочку и перехваченная голубой лентой.
Глава 22
Золотое кольцо
Бентли сидел на вершине холма, обхватив руками колено. Это было его любимое место на земле. Отсюда был виден весь его мир. Здесь они с Фредди однажды устроили пикник, смотрели отсюда на Чалкот и говорили о том, как назовут своего первенца. Однако на этот раз он сидел спиной к Чалкоту и лицом к югу, к Бельвью. И, как он надеялся, к своему будущему. Которое, конечно, будет зависеть от Фредди.
Так или иначе, он помирился с Кэмом, причем результат оказался полностью противоположным тому, которого он так боялся. Бентли до сих пор не пришел в себя от столь неожиданного поворота. Но, помирившись с братом, он выполнил просьбу Фредерики. А если так, то почему он не может избавиться от ощущения безнадежности? Возможно, за долгие годы он так привык к этому чувству, что просто не знал, как от него избавиться? Или, возможно, он вновь осознал весь ужас прошлого, отвечая подробно на вопросы брата?