– Они преследуют меня, – проговорила она, уткнувшись ему в грудь. – Почему они не оставят меня в покое?
– Кто? – воскликнул Дэн. – Кто тебя преследует?
– Не знаю.
– Что ты увидела?
– Я ничего не могла увидеть.
– Ангел, прошу тебя, расскажи мне все, что ты помнишь.
Она затрясла головой, а когда заговорила, голос у нее дрожал, как и все тело:
– Нет, я не хочу вспоминать, просто держи меня.
– Хорошо. Ш-ш-ш… Хорошо. – Дэн крепче прижал ее к себе, продолжая шептать ей в волосы: – Все хорошо, тебе ничто не угрожает, Ангел, тебя никто не обидит, клянусь перед Богом.
Она таяла на этой мощной груди, а в мозгу проплывали существа без лиц. Кто они? И зачем ее преследуют?
Ее трясло: ей приснился кошмар или перед ней предстала картинка из той жизни, которую она не в состоянии вспомнить?
– Я уверен, это просто ночной кошмар, – ответил Дэн на ее невысказанный вопрос, но этот ответ был не до конца убедителен.
– Это было слишком реально.
– Я знаю, Ангел. Так и бывает, верь мне.
Она слегка отодвинулась, наверное на дюйм, и взглянула ему в глаза.
– Правда?
Когда он откидывал прядь волос с ее лба, в его глазах светилась нежность.
– Да, правда.
– Расскажи мне. Дэн, расскажи, какие у тебя были кошмары. Пожалуйста.
Лицо у него потемнело.
– Нет.
Она не стала заставлять его, только кивнула, но холодным горным ветром по ней прокатилась досада. Больше всего на свете ей необходима близость Дэна, связь с ним, его понимание, но он не хочет ей этого дать. Томительное чувство влечения показалось ей до странности знакомым.
– Прости меня, Ангел. – Он осторожно сжал ей щеки, наклонился и ласково поцеловал в лоб. – Я просто не в состоянии.
Кожа у нее загорелась от желания большего, жара, прикосновений. Она опустила глаза и увидела его губы.
– А что же ты можешь?
В лунном свете она прочла желание в его глазах, и кровь загорелась, сладкая дрожь прошла внутри. Это ощущение было таким новым, таким странным, таким долгожданным, что она положила ладонь на живот.
– Ангел, что-нибудь не так?
– Ты, – чуть слышно выдохнула она.
– Что?
Рот у нее приоткрылся в ожидании, в надежде.
– Ты… Ты заставляешь меня чувствовать…
Тень недоумения пробежала по его лицу.
– Я заставляю тебя чувствовать?..
– И все. Ты заставляешь меня чувствовать.
Рассудок ей не повиновался, она не могла понять, к лучшему или к худшему такая откровенность, но ей было все равно. Оттого что он так близко.
Сверкая темными глазами, он наклонился к ней, нашел ее, притронулся к губам.
Один мягкий, нежный поцелуй.
Короткий стон сорвался с ее губ. Еще, прошу тебя, еще, беззвучно умоляла она, надеясь, что ее губы, ее тело сами говорят за нее. Надеясь, что он чувствует грудью ее твердые соски.
И сразу же ощутила на губах его дыхание. А потом их губы вновь соединились, и они утонули в таком чудесном, до костей пронизывающем поцелуе, что ей уже хотелось умереть, жить, любить. И где-то внизу живота, в том месте, не ведомом (она это знала) ни одному мужчине, зажглась боль.
Как те цветы, которые она утром увидела возле тропы, она открылась ему, ради него, ради себя, дотронулась языком до его языка, зовя его в страсть.
И он последовал зову.
Ангел чувствовала его мускулистую грудь, прижавшуюся к ее груди. Теперь она могла только воображать прикосновение его губ к другому месту, влажному, ноющему, тому, отыскать которое мог только он.
Но всякие мысли исчезли, когда он неожиданно отстранился – не совсем, но настолько, что ей сразу стало его недоставать.
Он провел зубами по ее нижней губе.
– Ангел…
– Что?
– Извини.
Он откинулся назад. Его глаза сделались почти черными.
– За что?
Не ответив, он вылез из спального мешка.
– Куда ты?
– Мне нужно выбраться отсюда, – проговорил он низким, твердым как гранит голосом. – Из этого мешка туда, на траву.
– Почему?
Он выпрямился над ней, и его жгучий взгляд в последний раз ударил ее.
– Ты знаешь, почему.
Ее губы, груди, живот горели от неудовлетворенного желания, когда она наблюдала за тем, как он набросил на себя другую рубаху и прилег на траву возле покачивающейся на ветру осины.
В глубине души она знала причину, знала, что завтрашний день станет последним, который они проведут вместе, знала: он не верит, что они подходят друг другу.
У нее нет памяти, а у него, похоже, памяти слишком много.
Вздохнув, она снова укуталась в мешок. Тепло их тел уже улетучилось, и мешок был теперь таким же холодным, как и сердце Ангела.
Глава шестая
На следующее утро, около половины десятого, Дэн и Ангел вошли в закопченный городок Эвергрин, штат Колорадо, и направились прямиком в амбулаторию.
После событий прошлой ночи они едва обменялись парой слов. Однако, усевшись на стул в приемной, Дэн счел себя вправе распорядиться:
– Не говори доктору, что ты здесь одна, что не знаешь меня. Просто скажи, что упала в лесу, ушиблась, у тебя болит голова, тебя тошнит и ты ничего не помнишь.
Она в растерянности посмотрела на него.
– Но почему?
Дэн тряхнул головой. Неужели ей невдомек, что нельзя задавать подобные вопросы представителю закона? Такие вещи нужно чувствовать нутром. Этот инстинкт позволяет выжить. К тому же он еще находился под впечатлением ее ночного кошмара – равно как и данного им обещания защитить ее.
– Потому что я не хочу, чтобы он немедленно обратился в полицию. Доверься мне, Ангел.
Она кивнула и улыбнулась.
– Хорошо.
Что-то сжалось у него в груди от этой улыбки, и его мысли обратились к поцелую прошлой ночи, когда под звездным холстом он испробовал то, чего жаждал на протяжении двух дней, что так хотел понять: Ангел хочет его.
Он все еще чувствовал прикосновение ее губ – шелковых и таких мягких, что ему хотелось остаться на той поляне на долгие дни. Так бы он и поступил, если бы не больно клюнувшее его чувство долга. И вот он вместо того, чтобы довести дело до конца, отошел в сторону.
– Миссис Мейсон? – Голос медицинской сестры вывел Дэна из раздумий. Он поднял голову и увидел, что сестра уже распахнула перед Ангелом дверь смотровой. – Сюда, пожалуйста.
Ангел повернулась к Дэну и шепотом спросила:
– Почему она меня так назвала?
– Это моя фамилия, – так же шепотом ответил он.
Она поперхнулась и зашептала:
– О, мне это нравится! Ты называешь ей свою фамилию, не потрудившись сообщить ее мне.
– Давай обсудим это потом.
– Нет.
– Послушай, я виноват. Прошу прощения за то, что не назвал тебе свою фамилию. Хорошо?
– Отлично. Но почему ты назвал ее сестре? Это же…
В нескольких шагах от них сестра нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, и Дэн торопливо зашептал:
– Я записал фамилию, когда регистрировал тебя. Ангел, так было проще всего, тебе надо…
– Но она считает меня твоей…
– Пусть и все так считают. Тем более если тебя кто-то преследует.
Ему еще предстоит кое в чем покопаться, чтобы выяснить, отразилась ли крупица истины в ее сне. Понятно, он хочет, чтобы нашлись ее родные, хочет стряхнуть ответственность за нее с себя, но, нравится ему или нет, он поклялся до тех пор ее защищать.
– Иди же, – произнес он, кивком указывая на ожидавшую сестру.
Она поднялась с недовольной гримасой.
– Ты будешь здесь?
– Да.
Она улыбнулась.
– Тогда ладно.
Сестра откашлялась.
– Миссис Мейсон, если вы боитесь, ваш муж может пройти с вами.
Дэн искоса взглянул на Ангела. После короткого эпизода в спальном мешке он предпочитает видеть ее исключительно в простой ночной сорочке и без нижнего белья. Но если она хочет, чтобы он был рядом…
Он не успел сказать и слова, как Ангел мотнула головой.