Минуты утекали под шелест волн, и разум Ангела сделался чем-то вроде чистого холста. Но, как всякий холст, он требовал изображения.
Нежданные образы вспышками сменяли друг друга под прикрытыми веками. Сначала она только слышала мелодию – классическую, чрезвычайно знакомую. Она видела себя в длинном, воздушном бальном платье из серебряной материи, танцующей с неким немолодым человеком.
Но вот картинка резко переменилась, теперь океанские волны плескались у ее ног. Она сидела на теплом песчаном пляже, а солнце цветом напоминало спелую грушу. Телу ее было хорошо, а в сердце пусто, как в пещере.
Вдруг ее охватила паника, она оглянулась – на берегу никого, и нет любви в ее сердце.
За спиной послышался какой-то шум, возня. Она повернулась и увидела толпу фотокорреспондентов и зевак, которые спускались к ней наподобие муравьев или неестественно больших хлебных крошек.
Что-то мокрое и скользкое коснулось ее груди, и все видения растворились.
Ангел беззвучно ахнула и раскрыла глаза.
Жирная лягушка прыгнула ей на грудь. И квакнула.
Она вскрикнула, вскочила, стряхнула с себя липкую тварь в воду, туда, где ей полагалось оставаться.
– Ангел!
Дэн с пистолетом наготове выскочил из леса. Лицо у него было перекошено, напряжено. Он остановился на самом краю бухты, всего в нескольких футах, готовый принять бой.
– Черт, что случилось? Ты в порядке?
– Лягушка, – выговорила она, задыхаясь.
– Что?
– Мне на грудь… прыгнула… лягушка. Его взгляд скользнул вниз.
– Ангел!
– Что такое?
Он спокоен и холоден, как лунный диск на сумеречном небе.
– Я, конечно, ничего не имею против, но ты помнишь, что из одежды на тебе только с десяток капель воды?
Огонь, который зажегся в его темных зрачках, прожег ее до костей, и смысл его слов пронзил ее насквозь.
Она бросила взгляд на свое обнаженное тело, закричала в ужасе и бултыхнулась в воду.
Глава седьмая
Неужто он умер и вознесся на небеса?
Или это ад?
Дэн сунул пистолет за пояс. Когда он повернулся, то увидел, что Ангел отплыла от него на несколько футов и встала, прислонившись спиной к каменному выступу. Большие глаза сияли, а груди поднимались и опускались при каждом затрудненном вдохе и выдохе.
Неважно, что вода надежно скрывала ее, что быстро сгущалась ночная тьма, что, когда он в первый раз подбежал к ней, вода доходила ей лишь до середины бедра. Не в том дело. Ее образ – кремовая кожа, длинные ноги, маленькие, идеальной формы груди, тонкая талия, округлые бедра, внушающие мужчине неодолимое желание сжать их в ладонях, – татуировкой отпечатался в его слабеющем мозгу.
– Дэн, ты хотел что-то сказать?
– Изобретаю, что именно сказать, – проговорил он низким, севшим голосом.
Она издала легкий стон.
– По-моему, я смущена.
– Что значит – «по-моему»?
– Скажем, у меня ясное чувство, что я никогда раньше не оказывалась без одежды рядом с мужчиной.
У Дэна почти до боли что-то сжалось в груди. Разве такое возможно? Ей, наверное, лет двадцать пять. О, но если это возможно… Если до сих пор ни один мужчина не видел ее наготы, с какой стати ему становиться первым?
Чистая, сладкая пытка.
– Ангел, у тебя нет абсолютно никаких причин смущаться, – пробормотал он сквозь сжатые зубы.
Ее лицо осветилось надеждой.
– Это потому, что сейчас слишком темно и ты меня не видишь?
Он покачал головой, и перед ним опять встал ее пылающий образ.
– Нет. Я тебя видел.
– Замечательно.
– При восходящей луне ты так прекрасна, что захватывает дух. Вот что я хотел сказать.
В ее присутствии он превращался в мужчину из плоти и крови. Что до чертиков его пугало.
Сражение за контроль над собой он проиграл, дав ей понять, как сильно он ее хочет. Не лучше похотливого подростка.
Сказанного не вернуть, и ее образа уже не прогнать.
Она неловко шевельнулась, и кремовые холмики грудей вонзились в мозг Дэна.
– При восходящей луне? Это правда? – переспросила она.
Ему захотелось рассмеяться.
– Похоже, ты заинтересовалась.
Ей удалась дерзкая улыбка, которая ударила его в грудь, и он полетел вниз, глубоко-глубоко. И было больно.
– Вовсе нет. Пожалуй, я немного польщена.
– Немного?
– Ну ладно. Я очень польщена.
Эта игра сводит его с ума. Она сводит его с ума. Властью, которую она обретает над ним всякий раз, как он смотрит на нее, она угрожает разрушить все укрепления, которые он так старательно возводил целых четыре года.
– Возможно, тебе не стоило бы так реагировать.
– При такой луне мужчина может быть опасен. Особенно если его мучает вид прекрасной и совершенно обнаженной женщины.
Она подплыла к нему и вскинула голову, глядя на него. Взгляд у нее был напряженным, но искренним.
– Может, я и смутилась немножко, когда ты меня увидел… голой, но я никогда не стану тебя бояться.
– Напрасно.
Особенно когда она так близко, а в фиалковых глазах призыв, столь понятный его телу.
Она с недовольным видом села в воде.
– Дэн, почему ты со мной так разговариваешь? Зачем говоришь такие вещи? Ведь ты защищаешь меня, разве не так?
В тот же миг его рука дернулась, и пальцы нащупали рукоятку пистолета. Конечно, он ее защищает. Да он как безумец бросился к ней, когда услышал ее крик. Его грудь сжали тиски, а пульс достиг двухсот ударов в минуту.
– Я защищаю тебя. Но не только от тех.
Он поднял брови.
– И от самого себя, да?
Ее голос прозвучал грубо и мрачно.
– Вот именно.
– И если наши отношения изменятся…
Дэн тряхнул головой.
– Этого не произойдет.
Он помолчал, ожидая вопроса «почему», но она спросила совсем другое:
– Это не произойдет только со мной или ни с кем вообще?
Он попытался ответить без слов. Не потому, что так получилось бы выразительнее, а из-за того, что горло было напряжено, как и все тело.
Но безмолвный ответ ее не устроил.
– Дэн, чего ты так боишься?
Он привык к подобным вопросам, их задавали преступники, скрывавшиеся от правосудия, наркоманы. Они пытались запутать его, заставить расслабиться и совершить оплошность.
Никогда не выходило. Во всяком случае до сих пор.
Но Ангел словно выпустила пулю прямо ему в сердце, потому что в ее вопросе было такое желание, такой голод, о существовании которых он уже давно забыл.
Он покачал головой.
– Это не страх.
– Что же это?
– Мне нужно выяснить, кто ты, и помочь тебе вернуться к твоей жизни…
– И отправить меня прочь, – закончила за него она.
Дэн не ответил.
Она медленно кивнула.
– Я поняла тебя.
Черта с два она поняла. Но он не намерен просвещать ее. Ангел – хорошая, искренняя, честная, она не боится говорить то, что думает, просить то, что ей нужно. Но она поступает глупо, претендуя на него. Его обязанность – ее защитить, в этом его роль. А что до прочего – в его мире нет места для женщины, любой, и в особенности такой, как она.
Если потерпеть, дождаться возвращения памяти, возможно, окажется, что существует некий твердо стоящий на ногах мужчина, может быть, медик. Истинный герой, который ее дожидается.
Во всяком случае, не какой-то отставной полицейский, который только и умеет, что драться, как зверь.
– Ужин готов. – Дэн оттолкнулся от скалы. – Давай-ка оденься и приходи на стоянку.
Спотыкаясь, он зашагал обратно, но услышал, как Ангел выходит из воды и шелестит одеждой. И снова перед ним предстал образ этой кожи – розовой, влажной и гладкой.
Он выругался про себя, отшвырнул попавший под ногу камень. Нижняя часть его корпуса желала жизни, и желание это Дэн отказывался исполнить.
Ангел лежала на спине, накрывшись спальным мешком. Она ощущала бедро Дэна, касавшееся ее, вдыхала пряный запах, проникающий в нее и заставлявший кипеть кровь.