— Почему ты не можешь просто любить меня? — Он прижимался лбом к моему лбу, его пальцы мягко пробежались по моим волосам. — Я всего лишь хотел быть с тобой.
— Мне жаль. — Я чувствовала, как его слезы падают на мою щеку. — Отпусти меня, и мы поговорим об этом.
— Поговорим об этом? — Его печаль сменилась маниакальным смехом. — О чем? Вы все одинаковые. Вы, девушки, говорите, что хотите все сразу: друга, любовника, отношений, любви. Я был готов дать тебе это. Но это ты трахалась с другим, Ханна! Думаешь, я хотел увидеть тебя в его постели? Думаешь, мы можем поговорить? О том, что ты солгала? Что ты манипулировала мной?
— Я? — Я снова попыталась освободиться. — Ты преследуешь меня уже несколько недель. Даже месяцев. Ты солгал мне о празднике.
— Ты имеешь в виду ночь, которая была предназначена мне? В ту ночь, когда я планировал для нас встречу, а Кроуфорд ворвался и украл тебя у меня? В ту ночь на лестнице с тобой должен был быть я! Ты должна была влюбиться в меня! Не в него. — Он сидел верхом на мне, желая убедиться, что я его выслушаю. — Я не солгал тебе, когда сказал, что в тот момент, когда увидел тебя, я хотел, чтобы ты была моей, Ханна. — Выражение его лица смягчилось, но я видела на нем боль и гнев. Я пыталась успокоиться, ожидая продолжения его речи. — У меня был план. У меня был гребаный план! Ты бы влюбилась в меня. Безумно. И мы были бы счастливы. Но мне следовало знать, что не судьба привела меня в этот отель.
— Судьба?
— После праздника я ждал знака. Когда позвонила твоя бабушка, я по глупости подумал, что это ты ее попросила. Что, может, ты поняла, насколько мы подходим друг другу. — Он покачал головой. — Я должен был догадаться, что ты просто еще одна эгоистичная сука, живущая для себя.
— Я не хотела причинить тебе боль…
— Да пошла ты! — выкрикнул он мне в лицо. — Пошли ты, Эйприл и все остальные, кто думает, что может насрать на то, что чувствую я! Я любил ее, — прошептал он. — А потом я полюбил тебя, и ты сделала то же самое. Я не поверил ей и тебе не верю!
Он продолжал бормотать себе под нос о том, как сильно любит меня и Эйприл. Степень его психоза все больше раскрывалась передо мной. Он проецировал на меня то, что произошло с ней. Я снова попыталась вырваться.
— Пожалуйста, Картер. Поговори со мной. Мы можем все уладить.
Я была не прочь поторговаться за мирное решение этой ситуации, особенно когда чувствовала себя такой беспомощной.
— Я бы мог полюбить тебя, — сказал он, проводя ладонями по моим рукам. — Я мог бы любить тебя так же сильно, как любил Эйприл. — Он навалился на меня, обхватив пальцами мое горло. — Но ты все испортила. Если ты не можешь любить меня, другого выхода нет!
— Пожалуйста. — Его руки все крепче сжимают мое горло. — Не делай этого. — Мое дыхание стало прерывистым, и я почувствовала головокружение. — Пожалуйста... — выдохнула я последнюю мольбу, прежде чем отключилась.
***
— Очнись, — услышала я голос Картера. Я должна была догадаться, что после смерти окажусь в аду. Надо было больше молиться. Ходить в церковь. А теперь я обречена провести вечность, слушая голос чудовища, отправившего меня сюда. — Я сказал очнись! — Пощечины было достаточно, чтобы привести меня в чувство.
Я была не в аду, и я не мертва. Я все еще находилась во власти ублюдка, стоявшего надо мной с безумной улыбкой.
Я тяжело втянула воздух и села, радуясь, что больше не связана.
— Очнулась. — Похоже, он был доволен, что не до конца придушил меня. — Я понял, что не показал тебе кое-что. — Он вышел из комнаты, а я быстро обмоталась простыней. При мысли о том, что Картер вновь увидит меня голой и прикоснется ко мне, я покрылась мурашками. Горло... Я все еще чувствовала его руки на своей шее. Я не собиралась ждать возвращения Картера и огляделась в поисках чего-нибудь, чем я могла бы защититься. Но не увидела ничего, кроме аккуратно разложенных фотографий и всякой всячины: гигиенической помады, зажигалки и пригоршни мелочи. Ничего, что могло бы мне помочь.
Я села на краешек стула рядом с комодом. На спинке этого стула висел пиджак Трента. Я вдохнула запах его одеколона, цепляясь за надежду, что выясню, как выбраться отсюда.
Я услышала тяжелые шаги Картера, он что-то волочил по полу. Я встала и отошла, чтобы между нами была хоть какая-то преграда. Когда я поняла, кого он втащил в спальню, то ахнула.
— Что ты сделал? Он мертв?
На мои глаза навернулись слезы.
— Еще нет.
Руки и ноги Трента были связаны. Я увидела струйку крови, стекающую по его лбу, на левой щеке синяк. Мне стало страшно от мысли, что Картер с ним сделал.
— Я весь день ждал, когда этот кусок дерьма вернется. Я ждал, зная, что ты здесь одна. Наблюдал за охранниками, прежде чем он вернулся и отпустил их. Что ж, ты ошибся, — добавил он, глядя на Трента и сильно дернув его за воротник рубашки. Трент застонал, и я поняла, что он еще жив.
Я сделала шаг к ним, но остановилась, заметив блеск большого кухонного ножа, направленного в мою сторону.
— Вырубил его, когда он вернулся. Не хотел рисковать и попасться с поличным.
Теперь я уже не знала, что Картер со мной сделает: изнасилует или убьет. Я бы выбрала последнее, если бы у меня был выбор. Я буду сражаться до смерти, чтобы не допустить первое.
— Даже не думай, — прошипел Картер. — Я хочу еще кое-что сказать, прежде чем ты увидишь, как я перережу ему горло.
Он поднес нож к моей шее и сделал резкое движение.
— Пожалуйста. Ты не должен этого делать. — Я больше боялась за жизнь Трента, чем за свою. — Он ничего не сделал. Это моя вина.
— Это он ничего не сделал? — Картер покачал головой. — Брось, Ханна. Он так же виноват, как и ты. Он не должен был возвращаться.
Думай, Ханна. Думай.
Я должна найти способ отвлечь этого больного. Я должна убедить его не убивать Трента.
— Убей меня. Лучше убей меня.
Я придвинулась к нему, чтобы он согласился на обмен.
— О, глупая девочка. Конечно же, я убью тебя. После того, как ты увидишь смерть своего любовника. Я хочу, чтобы ты увидела его глаза, молящие о пощаде, когда он будет истекать кровью.
Я почувствовала слезы и испугалась, что мы с Трентом все равно умрем. Я нервно дернула простыню и увидела, что Картер наблюдает за мной. Он пристально смотрел на мою губу, которую я бессознательно прикусила.