За ужином Рустам был оживленнее всех. С большим юмором он рассказывал о том, как я схватил молодую эфу, приняв ее за ужа. Все изобразил в лицах.
— Честное слово, быть ему змееловом! — кричал он и рассмеялся. — Даже в рифму. Вы увидите, быть! Или, разумеется, не быть…
Студенты посмеивались (парни оказались студентами-биологами, здесь они проходили практику), Наташа только один раз улыбнулась. Мне все больше нравились эти ребята, а шутки Рустама навели меня на серьезную мысль: «А если в самом деле… Отпуск же…»
После ужина студенты сели за шахматы, Наташа ушла к себе, сказав Рустаму: «Записи надо в порядок привести» Рустам вскоре исчез; уже совсем наступила ночь, студенты зажгли свечку, а он все не появлялся.
Мне спать не хотелось, и я вышел побродить. Зеленела над пустыней луна. Я начал спускаться к озеру и невольно подался назад: на песке, у самой воды, неподвижно лежал человек — без сомнения, это был Рустам. Он раскинул в стороны руки, одну из них лизала вода.
Кричать? Зубы у меня словно бы сжал кто-то. Я подбежал к Рустаму. Он по-прежнему не шевелился, однако теперь я понял, что он спит. Но так спать?..
Рустам вскочил, сел, протер глаза:
— Держи за хвост, держи, не выпускай же.
Еще раз протер глаза, взглянул на меня, встал на ноги, опять сел.
— Ужелов, что ты тут делаешь? Эфолов… Иди, отсыпайся.
Мы молча смотрели друг на друга.
Наконец Рустам заговорил снова:
— Если спать не хочется, посидим, не возражаешь, при луне? Не такая луна, как у вас в России, ага? Здесь не Южный Урал (он уже знал, что я с Южного Урала), а юг Средней Азии. И сейчас, ты например, не можешь быть уверенным, что совсем рядышком, за спиной у тебя нет гюрзы. Не вскакивай! Это ты не можешь быть уверенным, а я могу. Чудо было бы… Их вообще мало осталось, ловим, а еще больше убиваем зря. — Он отряхнул песок с одежды. — Я тебя испугал своей позой. Не обращай внимания особенно, а главное, помалкивай. Ты завтра уйдешь и забудешь… — Он обнял меня за плечи: — Понимаешь, неудачник-эфолов, это у меня ночная разрядка. У кого бывает зарядка, а у меня разрядка. Столько за день накопишь, наконденсируешь… Это только говорят, пишут иногда, что есть люди, которые совсем не боятся смерти. Когда видишь эту смерть в десяти шагах и она головой в тебя метит, капюшон раздувает, у тебя первое желание — бежать, пока цел. А бежать нужно не от нее, а на нее, хитрее быть, в десять раз проворнее… А вечером настроение у ребят поднимать, взвинчивать, чтобы не скисли окончательно. Охота у нас неважная, змей маловато, люди теряют интерес. Видишь, дела… А когда у всех все в норме, у меня, видишь, разрядка начинается. С тобой сегодня тоже… У меня мало-мало разрыв сердца не случился, когда ты эфу держал в руках. У меня слабое сердце. Смотри на будущее. А впрочем, ты же завтра чух-чух-чух…
— Я об этом и хотел с вами поговорить, — вставил наконец я. — Вам рабочие не нужны?
Он привстал:
— Фиу! Это ты хочешь навялиться к нам в рабочие?
Я рассказал о своей отпускной ситуации.
— Фиу! — повторил Рустам. — Да кто ты сам из себя?
— Газетчик.
— Сюжеты разыскиваешь? — прищурил он глаза.
— Допустим, не прочь, — с вызовом ответил я.
— А еще ты кто?
— Не трус, вероятно, — пожал я плечами.
— «Не трус»! — проворчал он. — А мне, может быть, трус нужен. Какая мне радость, если ты, не трус, очертя голову бросишься на кобру, когда она раздувает капюшон… Рабочие нам всегда нужны, — помолчав, продолжал он. — Если не передумаешь, утром я тебе что-нибудь скажу. Учти, оформлять тебя никем не буду, с этим возни… С денежками потом сообразим. А пока ты просто отпускник, помогаешь нам на общественных началах, на моей ответственности. Ты — вдохновляющий пример. Ребятам сейчас нужен вдохновляющий пример.
Я ничего не сказал в ответ на такое странное определение своей роли.
— Да зовут-то тебя как, я еще не знаю? — спросил Рустам.
— Сергей.
— О, Сергей-поп, Сергей-поп! Песня такая есть.
…И началось.
Мне было легко: ходил с Рустамом. Он, кстати, уверял, что в одиночку ловить змей — прямое нарушение техники безопасности.
— Они ищут в шесть глаз, — говорил он про Наташу и студентов. — Главное не ловить, а отыскивать. Мало этих сволочей осталось, а яд нужен. А все бог виноват, — продолжал он, сделав многозначительное лицо. — Вражду посеял «человек-змея». Вот и приходится отыскивать с риском. А зачем эта вражда?
…Сам я не скоро научился отыскивать.
6. НАТАША
«Океан времени плескался у моих ног», — прочитал я как-то, еще студентом, эту глубокомысленную фразу, красиво выведенную чернилами… на светлом столе аудитории. Плескался он у моих ног и сейчас, в этом задрипанном вокзальчике станции Новый.