Сэйнт зарычал, удивленный и раздраженный одновременно.
— У меня вполне сносное лицо.
— Не забывай и о ее врожденной жадности, — посоветовал Фрост. — Пообещай ей небольшое состояние, и она перестанет замечать все твои недостатки.
— Значит, таким образом тебе удалось затащить ее в постель? — Вопрос сорвался с языка Сэйнта прежде, чем он успел его обдумать.
Фрост схватился за сердце, как от резкой боли.
— Это ты злишься из-за того, что женщины обожают меня, а тебе приходится торговаться с ними, чтобы уложить в постель.
Сэйнт невесело усмехнулся.
— Я тебя презираю, Фрост, — сказал он беззлобно.
— Нет, — как всегда уверенно заявил граф. — Чувства, хоть воодушевляющие, хоть губительные, редко бурлят долго. Не дольше, чем моя увлеченность той или иной женщиной. Если тебе так уж необходимо это знать, то с мадам В у меня была связь два года назад — короткая и исключительно плотская.
Сэйнт отвернулся, чувствуя одновременно облегчение и стыд. Он не имел права судить Фроста. Разве после той ночи с мадам Венной через его постель не прошло бесчисленное множество любовниц? Было бы слишком самонадеянно предполагать, что у мадам Венны за эти шесть лет не появился любовник, дюжина любовников. Воздержание этой женщины было сродни ее привычке носить полумаску: захотела — надела, захотела — сняла.
— Не нужно было мне набрасываться на тебя, — неохотно признал Сэйнт. — В свое оправдание могу сказать только то, что я не был готов это услышать.
— Извинение принято, — примирительным тоном произнес Фрост.
Он был не из тех людей, которые долго хранят обиду. Несколько раз маркиз говорил или делал такое, что вызывало раздор в рядах порочных лордов. Когда они были моложе, разногласия чаще устранялись с помощью кулаков, а не мозгов.
— Но я хочу дать тебе совет, — продолжил Фрост. — Мадам Венна — прекрасная и необычная женщина. Ты не первый мужчина, который перепутал голову с головкой.
Но Сэйнт не считал, что что-то перепутал.
— Фрост… — начал он, раздраженный тем, что его поучает человек, который даже не интересовался именами женщин, с которыми проводил ночи.
Граф схватил Сэйнта за рукав, пока тот не успел уйти.
— Испытывать такие чувства к мадам Венне — это самый верный способ разбить себе сердце, мой друг. Будь благодарен за то, что эта женщина знает свое место и не воспользовалась твоей страстью.
— Дьявол, как это понимать?
Фрост сердито насупил брови.
— Господи, какой же ты тупица! Хозяйке борделя не место рядом с маркизом Сэйнтхиллом. Спи с ней, если тебе нравится ее тело, но не обманывай себя, полагая, что можешь дать ей нечто большее.
Глава 16
Кэтрин шла узкими лондонскими улочками так, будто они были ей знакомы с детства. Благодаря миссис Свити она знала, в какие районы можно ходить днем, не опасаясь нарваться на неприятности, а в какие лучше и не заглядывать. За годы жизни в Лондоне она успела познакомиться со многими обитателями этих мест, предлагая помощь и дружбу тем, кто испытывал в этом потребность. В детстве она не знала, что такое доброта и преданность, и, наверное, поэтому ценила их больше, чем другие люди.
Сегодня днем Кэтрин вышла из парфюмерного магазинчика миссис Феннел «Паудэр энд Феннел» в приподнятом настроении. Она радовалась тому, что ее подруга наконец излечилась от постоянного кашля. Восьмидесятидвухлетняя миссис Феннел продавала не только свои уникальные духи, на производство которых, как она уверяла, у нее имелась даже королевская лицензия. Еще она торговала косметическими кремами, лосьонами, пудрой, душистой водой, бальзамами, маслами, мазями и прочими средствами для поддержания женской красоты. Мало кто знал, что кроме этого старушка продавала особым клиентам целебные настойки, презервативы, губки и спринцовки. Миссис Свити в свое время часто посылала Кэтрин в лавку миссис Феннел, и за эти годы знакомство переросло в дружбу. «Золотая жемчужина» входила в число постоянных покупателей «Паудэр энд Феннел», и Кэтрин была очень довольна тем, что обеспечивала милую женщину стабильным доходом.
Когда она перешла через улицу, у нее появилось ощущение, что за ней наблюдают. Осторожно осмотревшись, она увидела, что прохожие слишком поглощены своими мыслями, чтобы обращать на нее внимание.
И все же тревожное чувство не оставляло ее. Нахмурившись, она ускорила шаг.