– Вы только подумайте! Мисс Кэролайн предлагает мне развлекаться с братьями!
– Да, конечно. Главное – чтобы ты не заставлял меня забыть о нашей договоренности. Ты, наверное, уже все рассказал Клэю?
– Ни слова. Впрочем, не думаю, что мои братья стали бы лезть вон из кожи, пытаясь доказать тебе, что ты совершаешь ошибку, – с усмешкой добавил Джед.
Кэролайн засмеялась, потом внимательно посмотрела на него.
– Ты чем-то недовольна? – спросил Джед. – Клянусь, я ни слова не сказал об этом Клэю.
– Видишь ли, сегодня я узнала о тебе много нового. И очень удивилась.
– Чему же именно?
– Ты очень сложный человек, Джед. За прошедшую неделю я не раз имела возможность убедиться, что у тебя хорошее чувство юмора. И уж конечно, ты весьма благоразумен и никогда не принимаешь поспешных решений. Мне кажется, ты тщательно обдумываешь все свои намерения.
– Тем более если это касается женитьбы, – сказал он с ухмылкой.
Кэролайн не удержалась от улыбки.
– Похоже, Фрейзер, что ты само совершенство. Тебя отличают такие замечательные качества, как верность и благородство. И не только по отношению к членам вашей семьи, но и к моему отцу, например. Ведь ты влез в эту историю с Калхоуном, а теперь настаиваешь на том, чтобы стать Гаррету отцом. Да, я понимаю: ты поступаешь так не только из-за самого Гаррета, но и из-за Энди, – но ведь это не меняет дела, не так ли? И ты отважен, я была свидетельницей того, как ты спас моего сына. К тому же ты на редкость терпелив, особенно с Гарретом. А ведь он иногда просто несносен.
Джед покачал головой:
– Мне Гаррет никогда не казался несносным, и я…
– Нет-нет, ты замечательный человек, – перебила Кэролайн. – Ты удивительный мужчина.
– Слишком уж вы меня расхваливаете, леди. Боюсь, это не к добру…
– Но все-таки у тебя есть и недостатки, Джед. Ты всегда уверен в своей правоте и становишься совершенно невыносимым, когда даешь это понять. В такие моменты ты не желаешь слушать никаких возражений. Но сегодня я открыла в тебе новое качество, – с улыбкой продолжала Кэролайн. – Оказывается, ты очень чувствителен. Я видела, как ты загрустил, когда вспоминал о доме в Виргинии. Это было очень трогательно.
– Но если я такой замечательный парень, то как же получается, что мы с тобой постоянно спорим, чуть ли не ссоримся?
– Возможно, все потому, что вначале нас влекло друг к другу, и это напугало нас обоих.
Джед засмеялся:
– Наверное, вы правы, мисс Кэролайн. Осторожнее, – предупредил он, когда она начала спускаться с ограды.
Джед протянул к ней руки, чтобы снять ее, но она уже сползала вниз – и упала в его объятия. Вскрикнув от неожиданности, Кэролайн замерла, и какое-то время они в изумлении смотрели друг на друга; казалось, обоих ошеломило то чувственное напряжение, что внезапно возникло между ними.
Когда же губы Джеда прижались к ее губам, Кэролайн едва удержалась от стона – ее тотчас же захлестнула горячая волна страсти, сметающая все преграды, и возбуждение нарастало с каждым мгновением. По телу ее то и дело пробегала дрожь, и она, забыв обо всем на свете, старалась прижаться к Джеду как можно крепче.
В какой-то момент он прервал поцелуй и наконец-то поставил ее на землю. Из груди Кэролайн вырвался вздох разочарования, но уже в следующую секунду их губы снова слились в поцелуе.
Кэролайн чувствовала, что ее ноги слабеют – словно они отказывались держать ее.
Когда же Джед спустил с ее плеч халат, она даже не пыталась сопротивляться. Несколько мгновений она ощущала прохладу ночного воздуха, но затем ее снова охватил жар, сжигающий изнутри, и теперь ее еще сильнее влекло к Джеду, теперь ей хотелось только одного – чтобы он не останавливался, чтобы сделал то, чего она так жаждала в эти мгновения.
Никогда еще она не чувствовала такого всепоглощающего влечения к мужчине. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – ведь ее опыт был ограничен единственным разом близости с Энди, тогда двоих совсем еще молодых людей впервые увлек порыв страсти. Но теперь у нее были желания и фантазии взрослой женщины, и она вынуждена была признать, что почувствовала влечение к Джеду Фрейзеру в тот самый момент, когда увидела его в ресторане в Сан-Франциско.
Джед уже снял с нее халат, а хлопковая ночная рубашка была слабой защитой от жара его тела и ненасытных рук.
– Пожалуйста, Джед… – простонала она. – Пожалуйста…
Ее слова не нуждались в пояснении, и в следующее мгновение Джед стащил с нее ночную рубашку. Отбросив рубашку в сторону, он тотчас же разделся сам, и она невольно залюбовалась его бронзовой от загара мускулистой фигурой.
Подхватив Кэролайн на руки, он отошел на несколько шагов от тропинки, затем уложил ее на мягкую траву, и тотчас же их обнаженные тела слились воедино. Из горла Кэролайн вырвался стон, и почти в тот же миг, подчиняясь неистовой страсти, Джед вошел в нее. Раз за разом они с громкими стонами устремлялись навстречу друг другу, и почти одновременно тела их содрогнулись, а потом оба замерли в изнеможении.
Кэролайн не знала, как долго они так пролежали. Когда же она, наконец, пришла в себя, пришло и осознание произошедшего.
Приподнявшись, она в ужасе воскликнула:
– О Господи! Что мы делали?!
– Предавались любви, – ответил Джед.
– Но я не люблю тебя! – Она вскочила на ноги и подобрала свою рубашку, потом подняла халат.
– Мне кажется, ты получила удовольствие – как бы ты это ни назвала, – пробормотал Джед, одеваясь.
– Но я не хотела этого, не хотела… Я думала, что могу доверять тебе, а ты… Я ведь просила тебя дать мне время подумать.
Джед с ухмылкой ответил:
– Я так и поступил. Дал тебе время. Но беда в том, что мне тоже надо было подумать.
– Тебе, кажется, смешно. Получаешь удовольствие, да?
– У меня сложилось впечатление, что и ты его получила. Кроме того, ты ведь бросила мне вызов, не так ли? Вот я и принял этот вызов. В чем же ты меня обвиняешь?
Она молча отвернулась, собираясь уйти, но он схватил ее за руку и привлек к себе.
– Кэролайн, поверь, я так поступил вовсе не потому, что решил победить в этом глупом поединке. Я просто подчинился влечению, с которым не в силах был бороться, впрочем, как и ты. Если я в чем-то преуспел, так это в том, что заставил тебя сойти с пьедестала, на который ты себя водрузила. Ты не воплощение целомудрия, Кэролайн, ты женщина из плоти и крови. Только что ты в этом убедилась, поэтому сейчас и сердишься.
– Да, конечно. Я очень сержусь на себя. Но твои обвинения несправедливы, я вовсе не считаю себя воплощением целомудрия. С тех самых пор, как мы встретились, я постоянно рисовала в воображении картины нашей близости, однако верила, что у меня хватит сил противиться желанию. Увы, сил не хватило, и поэтому я сейчас злюсь – в этом ты, конечно же, прав. Но я позабочусь о том, чтобы подобное не повторилось.
– Дорогая, не стоит огорчаться. Ведь мы неизбежно должны были к этому прийти. И это непременно случится снова – ты ведь сама признала, что нас влечет друг к другу. Да, влечет, я почувствовал это в тот же миг, когда мы увидели друг друга в ресторане. Так почему же мы должны противиться своим чувствам, своим желаниям?
– Потому что я не хочу влюбиться в тебя, Джед. А я знаю, что это обязательно случится, если между нами снова возникнет интимная близость. Ведь все может закончиться тем, что появится ребенок. И это привяжет меня к тебе куда сильнее, чем брак по расчету, о котором мы договаривались.
– Ты считаешь, что только у тебя есть чувства? Ты могла бы понять, что то же самое может произойти и со мной. Наши отношения – обоюдоострый меч. Неужели мысль о том, что ты можешь полюбить меня и родить ребенка, так невыносима для тебя?
– Но ты, Джед, женат на море. А я когда-то поклялась, что никогда не окажусь в положении моей матери, вечно ожидавшей мужчину, которого она любила. Мать постоянно ждала отца, чтобы увидеть его один или два раза за год. Я не допущу, чтобы такое случилось и со мной.