Усталость, которая является постоянной частью моей жизни здесь – рожденная настороженностью, прерывистым сном и борьбой с нежелательными воспоминаниями, – захлестывает меня, как прилив. Несмотря ни на что, я позволяю своим глазам закрыться. Часть напряжения спадает с моих плеч, и на мгновение я почти расслабляюсь.
Затем я чувствую холодное прикосновение магии Подземного Лорда на своей коже. Мои глаза резко открываются, и я отстраняюсь, разрывая круг теней, которые начали разворачиваться вокруг нас.
– Что ты делаешь?
Его когти мягко прижимаются к моему затылку, притягивая меня ближе. Все больше теней закручивается спиралью, затемняя рощу, пока все, что я могу видеть, – это бледные очертания его лица, волос, короны с рогами.
– Я не причиню тебе боли. – В его словах ощущается гармония заклинания, сотканного среди деревьев, оседающего на меня, словно туман. – Я хочу забрать твою боль, Виолетта. Ты держала ее взаперти так долго. Позволь мне забрать ее у тебя.
Я медленно закрываю глаза, изо всех сил впиваясь зубами в губу. Она все еще болит, искусанная и окровавленная после заклинания, произнесенного мной.
Я думаю о том, что чувствовала, когда боролась с Гнилью. Как я впускаю тьму, как я позволяю поглощать себя. Я думаю о семнадцати годах, которые я провела в Верхнем мире. Обо всем, что я оставила. О жизни, которая могла бы быть у меня с Ариеном. О будущем, которое у меня могло быть с… парнем, которого я любила. Стертое с лица земли пространство, похожее на почерневшее поле, которое я вижу, когда пытаюсь вспомнить свою семью.
Боль – это западня из зарослей ежевики в моей груди, полностью искалеченной и расцарапанной шипами. Я чувствую, как последняя, тонкая нить моего контроля, наконец, обрывается, и все, что я сдерживала, проливается через меня. Я чувствую горе, печаль и отчаяние, к которым так хотела развить иммунитет. Боль от всего, что я потеряла.
Она ушла, все ушло.
И я мертва.
И я здесь.
Я прерывисто выдыхаю, и моя голова наклоняется вперед. Я начинаю рыдать; громкий икающий плач вырывается из моего горла с первобытным звуком, подобным тому, что издает попавшее в капкан животное. Он не похож на мой голос. Я плачу, несчастная и разрушенная, и Подземный Лорд принимает мою боль на себя. Забирает ее так же, как он забрал мои воспоминания, забрал мою кровь, забрал обещания, которые я дала ему у алтаря.
Поднимается ветер, со зловещим воем проникая сквозь ветви. Шрам в виде полумесяца на моей ладони начинает гореть, боль становится невыносимой. Я открываю глаза и смотрю на него сверху вниз, в то время как боль распространяется дальше по внутренней стороне моей руки.
Печать на моем запястье – она светится.
Мои всхлипывания превратились в резкие, судорожные вздохи с заиканием. Я обхватываю рукой свое запястье с печатью, пытаясь дышать сквозь боль. Тени перемещаются и мелькают вокруг меня, словно танцующее в темноте пламя свечи. Постепенно боль в запястье начинает сходить на нет – и теперь ослепляющая боль становится тупой, непрерывной пульсацией.
Затем между моими пальцами распускается ниточка света. Я с тревогой наблюдаю, как она растягивается от меня, перетекая в густоту деревьев. Она зависает на мгновение, а затем изгибается, как вопросительный знак, как будто заманивая меня вперед.
Все поблекло, расплылось. Я нахожусь в лесу, и Подземный Лорд рядом со мной. Под моими ногтями грязь, колени намокли. Но в то же время… Я где-то в другом месте.
Я медленно поднимаюсь на ноги. Свет печати спиралью исходит от моего запястья. Печать отбивает ритм и бьется вместе с моим пульсом. По моей коже пробегают мурашки. У меня перехватывает горло, сердце сильно колотится о ребра.
А потом – лес меняется.
Я стою на тропинке, петляющей под фруктовыми деревьями, увешанными плодами, а их ветви покрыты сочной, яркой листвой. Мерцающая нить все еще тянется вперед. Я делаю один робкий шаг, затем другой, следуя за нитью, пока не оказываюсь на открытом пространстве, заполненном полевыми цветами. Мои босые ступни утопают в целых созвездиях желтых одуванчиков. Свет просачивается сквозь ветви, испещренные листьями.
Это мой сад. Тот сад в Лейкседже, который я вырастила своей магией.
Как будто издалека я вижу себя сидящей на земле под деревом. У меня на ладонях грязь. Мои юбки откинуты назад, ноги обнажены. Шрамы на моих коленях – багровые и глубокие – резко выделяются на бледной коже.
Раздается голос, голос, который я никогда не мечтала услышать снова.
– Лета?
– Роуэн.
Я не произносила его имя вслух с тех пор, как попала сюда. Я держала его в памяти, запертым со всей своей скорбью. И теперь, когда я, наконец, позволяю себе прошептать его, имя на вкус одновременно сладкое и горькое, как снотворное, подслащенное медом.