– Он прекрасен, Тея.
По бокам корпуса вырезан узор из лун, фазы которых обозначены от полной до полумесяца. Когда Кловер замечает это, она улыбается. Мягкий румянец заливает ее веснушчатые щеки.
– Какое чудо, Тея. Ты… ты такая искусница.
Тея накручивает на палец локон, гордо расправив плечи.
– Мне нравится сложная работа. Эти крошечные отделения были отличным вызовом. – Она замолкает, нахмурив лоб. Она проницательным взглядом осматривает комнату. Наконец замечает отсутствие одного человека. – Но разве Виолетта не хочет такой же, раз она тоже алхимик?
Ариен и Кловер обмениваются взглядами, затем Ариен нерешительно прочищает горло.
– Лета…
Я вмешиваюсь, прежде чем он успевает закончить фразу.
– Она все еще раздумывает.
Он прикусывает губу, а затем медленно кивает.
– Да. Верно. Она еще не определилась.
Кловер беспомощно смотрит на меня. Она наматывает конец косы на руку, ее беспокойные пальцы путаются в прядях волос. Ее голос становится тихим, умоляющим.
– Роуэн.
Я стою очень тихо. Мое сердце резко бьется у меня на шее, на запястьях. Вкус крови и яда у меня во рту. Я знаю, что мне следует сделать. То, что правильно. Сказать Тее, сказать всем, что Лета мертва. Зажечь в ее честь погребальный костер в полях за деревней. Пропеть траурную литанию.
И я знаю – в равной степени – что эти вещи невозможны.
Не говоря ни слова, я поворачиваюсь и выхожу из комнаты. Поднимаясь по лестнице, я слышу, как Тея неловко, нервно кашляет.
– Я его огорчила?
– Он всегда такой, – отвечает Кловер напряженным голосом. – Не волнуйся. Это не твоя вина, что он не знаком с хорошими манерами.
Я не оглядываюсь. Когда я пересекаю лестничную площадку, я решительно смотрю вперед, проходя мимо окна. Я не хочу смотреть на улицу, видеть разрушенный сад, залитое солнцем озеро.
Я направляюсь в свою комнату и задергиваю шторы, позволяя тишине окружить меня. Холодной и глубокой.
Растянувшись на кровати, я закатываю рукав, прижимаю пальцы к печати. Боль вспыхивает ярко, достаточно остро, чтобы перехватить мое дыхание. Мой пульс бешено бьется под кончиками пальцев. Когда боль захлестывает меня, зрение начинает темнеть. На этот раз я позволил тьме прийти, а не прогнал ее прочь.
Она поглощает меня целиком.
Мои пальцы сжимаются на ладонях, ногти острые, как когти. Кровь наполняет мой рот, когда зубы впиваются в губу. Мир становится размытым. В одно мгновение очертания моей комнаты – комод, кровать, незажженный камин – исчезают. Сменяясь затененным пейзажем сновидений.
Я вижу стройные, бледные деревья. Я нахожусь в лесу за поместьем. Солнце село, оставив багровую полосу на самом краю неба. Свет капает, как кровь, между ветвями. Холодно, холоднее, чем в любую ночь Харвестфолла. Мое дыхание клубится в воздухе. Земля у меня под ногами покрыта инеем.
Когда я иду по лесу, то слышу тишину и вздох воды вдалеке. Постепенно звук становится громче. Я выхожу на ветреный берег, и передо мной простирается озеро: его чернильная поверхность прорезана отраженными осколками исчезающего солнечного света. У кромки воды лежит фигура, наполовину завернутая в саван. Я могу разглядеть только мельчайшие детали. Очертания щеки. Бледная рука, пальцы запутались в озерной траве.
Это я в детстве. В ту ночь, когда утонул.
Постепенно воздух начинает темнеть. Облака заполоняют небо, свет становится тяжелым, тусклым. Когда холодный порыв ветра сметает их в сторону, закутанная фигура – мое пятилетнее «я» – исчезает. И там, на берегу, стоит Лета.
Я вижу ее, переполненную болью и надеждой. Это не видение с алтаря. Размытое, сюрреалистичное. Она здесь, прямо передо мной. Ее платье темно, как полночь. Ее волосы завязаны сзади, плечи обнажены, бледный изгиб от шеи до ключиц. Концы ее юбок стелются по земле, как тени.
Я делаю неуверенный шаг навстречу. Боюсь, что видение разобьется вдребезги. Что она исчезнет. Но она падает в мои объятия, прерывисто выдыхает мое имя:
– Роуэн.
Я утыкаюсь лицом в ее плечо. Прижимаюсь губами к обнаженному краю ее ключицы. Она такая холодная. Мое дыхание образует капельки конденсата на ее коже. Я целую ее в шею. Крепко обхватываю ее за талию.
– Я видел тебя, – говорю я ей, рыдание застревает у меня в горле. – Я видел тебя в темноте.
Лета издает тихий, отчаянный звук. Она яростно прижимается ко мне. Шепчет, ее голос прерывается:
– Я дала тебе обещание, когда в последний раз была на этом берегу. Ты помнишь? Я обещала вернуться к тебе.
Ее пальцы обхватывают мое запястье, находят печать. Ее большой палец отмечает центр печати, и меня захлестывает волна силы. Я задыхаюсь, захваченный внезапной мощью. Воздух становится ярким. Нить – та же самая нить золотого света, которую я видел в прошлый раз, – загорается между нами. Проходящая с ее запястья на мое. Я чувствую ее силу. Это странное заклинание, которое связывает нас.