— Геннадий Сергеевич, осторожней. Ложитесь на нижнюю полку. — Судя по всему, Никита уложил на свою полку, уже весьма подвыпившего Сергеевича, а сам забрался на полку надо мной. Я открыл глаза и оказался прав. Я посмотрел на верхнюю полку — Миронов уже спал, повернувшись лицом к стене.
— Спи, — раздалось с верхней полки.
Значит, он знал, что я не спал. Что же ты за человек? Я совсем не знаю тебя.
Утром вид у всей компашки был, словно они пили всю ночь. Ха! Так оно так и было! Они чуть ли не вываливались из вагона. Зрелище было еще то: девушки еле тащили свои чемоданы, мужики, которых тоже не помешало бы доставить до такси. И среди всей этой утреней красоты я — инвалид, который тоже не в силах сам передвигаться, не то что тащить свой чемодан на колесиках. Я жалок, но я его не просил мне помогать, он сам. Опять Никита тащил меня и два чемодана. Садясь в машину, я даже хотел сказать спасибо, но он сел рядом на заднее сидение.
— Нам по пути.
Откуда он знает, где я живу?
Назвав свой адрес, я молча смотрел на дорогу. Именно сейчас, в тишине, мне вспомнилась ночь. Мой обидчик сидит рядом, стоит только протянуть руку и, врезав ему, сказать все, что о нем думаю, но я не могу. Не узнаю себя. Разве это я? Тот, кто продаст даже лысому клиенту машинку для стрижки? Что он сделал со мной?
Машина остановилась возле моего подъезда. Я попытался выйти, но он, придержав дверь, опять взял меня под руку.
— Я проведу.
— Нет. Не нужно. Подай чемодан.
Он словно не слышал мой ответ, повел меня к подъезду. Как же я хотел в этот момент быстрее от него избавиться, но, как назло, он вошел со мной в темный подъезд. Сердце стучало, как сумасшедшее. Лишь бы он ничего не говорил.
— Где ключи? — спросил он у дверей квартиры.
— Мама дома. — Я нажал на звонок.
Дверь открылась, и на пороге появилась мама в спортивках, очках и любимых вязаных носках.
— Боже мой, Ванечка! Что случилось?!
Нужно было, конечно, сообщить о ноге, но, зная маму, можно сразу было вызывать МЧС.
— Все нормально, это всего лишь растяжение. Вот сотрудник подтвердит, правда?
Никита посмотрел на меня, а потом на маму.
— Всего лишь растяжение.
— Божечка! Ну, проходите же скорее в дом.
Никита поставил чемодан на порог.
— Нет. Спасибо. Меня внизу такси ждет.
— Это вам спасибо! Побольше бы таких сотрудников, а то Ванечка уже собрался увольняться из-за вашего нового начальника отдела.
— Мама!
Черт! Неудобно вышло.
— До свидания.
Никита попрощался с мамой и, странно посмотрев на меня, протянул руку.
— Спасибо. — Я пожал ее, но взгляд отвел.
Часть
POV Иван
Я рад оказаться дома. Кто бы мне чего не говорил, но чувство тепла и уюта не заменит даже самый крутой отельный номер. Тем более лучший работник отеля не обслужит тебя так, как мама. Все классно, только если бы она не заходила без стука в ванную, когда я лежу в ней голый, забросив вверх ногу в гипсе.
— Мама! — Я попытался прикрыть пеной деликатное место.
— Что я там нового увижу?
— Мама, я уже взрослый!
— Взрослым ты будешь, когда съедешь от родителей и заведешь отношения. Кстати, как там Таня?
— Наверное, нормально.
— Что значит, нормально? Сколько еще ждать, когда ты сделаешь ей предложение?
— Мы вообще-то даже не встречаемся.
— Я думала, ты просто не хочешь мне рассказывать. Может, стоит уже что-то предпринять?
— Что именно? Изнасиловать ее, она забеременеет и никуда от меня не денется?
— Что ты! Не так резко, конечно, но иногда с женщинами нужно и построже.
— Мама!
— Ладно-ладно. Ухожу!
Съехать? Может, это и вариант.
День пролетел, я даже не дотянул до девяти часов и уснул в гостиной перед телевизором.
Мне снился странный сон, в котором я находился дома, но почему-то со мной в нем жил Никита. Он ходил по дому в одних трусах и маминых вязаных носках. Это какая-то ерунда. Почему он хозяйничает в моем доме? Нет! Не подходи…
Я открыл глаза, ощутив руку на своей голове. Передо мной стоял отец.
— Привет. Ты как?
— Вот! — Я поднял ногу в гипсе вверх.
— Надеюсь, там не открытый перелом?
— Нет. Даже не закрытый. Ты почему так поздно?
— У нас новое руководство. Опять пертурбация кадров. Боюсь, как бы в этот раз не остаться без работы.
— Все так плохо? Ничего. Не волнуйся. У вас есть кормилец.
Отец засмеялся и погладил меня по голове, как в детстве.
— Спи, «кормилец». Все будет хорошо.
Конечно, все будет хорошо. Только… Вместо волосатой задницы в этот раз мне вспомнилось лицо с пробегающей тенью от фонарей, и в ушах застучал звук колес: тук, тук-тук, тук.
***
Проснувшись утром, я осмотрелся по сторонам. Знакомая с детства комната сейчас показалась другой. Чего-то не хватало. Что за чушь! Не волосатой же задницы?
Я не должен думать о нем. Нужно все скорее забыть, а иначе тяжело придется, когда снимут гипс, и придется выйти на работу.
Как бы я не пытался отвлечься, выходило плохо. Если днем еще более-менее, то ночью… Снится мне этот чертов вагон, и в этом сне я, в отличие от настоящего, вижу все до мельчайших подробностей: его взгляд, когда он открывает дверь в купе; четкие черты лица, когда он склоняется надо мной; губы, которые шепчут какую-то чушь перед поцелуем. Зачем я ему отвечаю? Зачем позволяю прикасаться к себе?..
Боже!
Открыв глаза, я понимаю, что это всего лишь сон. Всего лишь… Черт!
Прошло три дня, с работы не звонили, хотя уже два дня, как началась рабочая неделя. Радость от возвращения домой прошла, и вместо нее появилось чувство раздражения. Мамины перекусы и «Съешь хоть что-нибудь» стали выводить из себя, поэтому, когда в очередной раз она вошла в комнату без стука, я собирался высказать свое недовольство.
— К тебе пришли.
— Кто?
— Сотрудник.
Я же не дурак, чтобы не догадаться, кого она имеет ввиду. Никита вошел в мою комнату, проведя по мне взглядом, как в моем сне.
— Привет, — его голос почему-то звучит странно.
— Привет, — я попытался встать, но вместо этого опять опустился на кровать.
— Не вставай. Где одежда? Я договорился с врачом, тебя посмотрят и скажут, когда можно гипс снять.
Он без разрешения открыл шкаф и стал рыться в моих вещах.
— Ты… Подожди… Что, на работе завал?
— А ты планировал поваляться на больничном? — продолжая перебирать мои вещи, он посмотрел на меня через плечо.
— Нет. Но…
— Никаких но. Давай помогу одеться.
— Я сам!
— Хорошо.
Он положил возле меня на кровати вещи, а сам сел на стул напротив и стал наблюдать за мной. Даже не знаю, что было бы лучше, позволить меня одевать или смотреть на меня. Он издевается?! Уставился на меня, словно я зверушка в цирке.
— Я вижу, ты уже наловчился одеваться.
Да, конечно! Еще не так приходится выворачиваться, чтобы он меньше увидел на мне оголенных участков. Я-то знаю этого извращенца, ему только дай повод! А он лишь улыбается уголками губ и щурит глаза.
Пока оделся, весь покрылся потом. Это как разгрузить вагон, а этот придурок еще и вдыхал воздух, обнимая и помогая мне спустится по ступенькам. Он думает, я не заметил? Извращенец!
Выдохнул я облегченно лишь на заднем сидении его машины. Автомобиль тронулся. Куда везет? Зачем? Я ничего не спрашивал. Он ведь сказал, что не тронет. Значит, мне не о чем беспокоиться, правда?
— Как дела? Спится нормально? — решил он все же завести разговор.
— Нормально. А что?
— Странно выглядишь, как будто боишься.
— Я? Боюсь? Кого?