В офисе все притихли, когда я вошел. Значит, меня обсуждали. Вот люди, им бы только посудачить. Миронов в отличие от остальных ждал возле моего стола.
— Ну что? Чего он взъелся?
— А фиг его знает.
— Грузанул тебя? Что-то ты совсем плохо выглядишь. — Теперь что, в моде сообщать людям, что они никакие?
— Мы с тобой вчера маленько перебрали.
— Зато весело, правда? Красавчик, а ну-ка улыбнись! — Он в шутку приобнял и попытался пальцем подправить мою улыбку. Я подыграл ему, изобразив, что он от меня хотел. — Так-то лучше! У меня к тебе дело на миллион.
— Рублей?
— Пока да.
— Я сейчас не могу. Мне нужно бежать. — Взяв курточку и сумку, попытался уйти, но он все не унимался:
— Куда?
— Дела.
— Черт, а я хотел с тобой кое-что обсудить.
— Потом, ладно?
— Я тебе после работы позвоню. Ок?
— Ок-ок! — Надеюсь, обсуждать мы будем, не как бабку пришить.
Великий и могучий Никита Сергеевич, как и обещал, ждал возле лифта. А он и взаправду здоровый. Ростом, может, и такой, как я, но в габаритах поболее. Любят бабы таких, только облом им. Его бы, да в правильное русло… А это идея! Может, ему бабу, да понаглее?
Почему-то при слове «понаглее» перед глазами всплыл образ двоюродной сестры. Точно! От Ленки еще ни один мужик не уходил, а вот она ими крутит, как веером. Ленка - она такая, она умеет. Этот вариант нужно поставить на вооружение.
— Эй, ты чего так долго?!
Не, ну реально! Достанется же такой кому-то. Достаевский номер два!
— Я тут подумал, поеду-ка я домой…
— Подумал он, я уже собрался и планы изменил, так что шагай, давай, великий думатель и стратег! — Толкнул меня в спину в сторону лифта.
На него, интересно, еще никто не подавал в суд, за нарушение прав человека? Я ему что, раб?
Таким же образом он и в машину меня втолкнул — схватил за шею и, согнув, пихнул на переднее сидение.
— Понежнее нельзя?!
— С тобой по-другому не выходит! — Захлопнул дверку и, обойдя машину, устроился за рулем.
— Ты один живешь? — Вопрос-разведчик.
— Мне же не шестнадцать лет. — Ой-ой-ой! Какие мы! Мне, между прочим, двадцать семь скоро и ничего, живу с родителями и даже доволен. Почти…
— А если «этот» твой придет?
— Кто?
— Медсестричка.
— Антон? — Ага, он — «гондон». — Ты, я смотрю, совсем ничего не знаешь об отношениях между мужчинами.
— Откуда же мне! — Еще этих знаний мне и не хватало.
— Мы с ним вроде как друзья.
— «Вроде»?
— Это именно то, о чем ты и подумал.
— И много у тебя таких друзей?
— Не считал.
Ха! Он даже их не считает. Это я, наверное, такой старомодный, знаю все контактные данные своих трёх бывших и до сих пор храню их фотографии в разных альбомах, чтобы не обидеть девочек.
— Бьюсь об заклад, что ты сейчас посчитал своих. Хочешь, угадаю, сколько у тебя их было?
— А давай! — Фиг он угадает.
— А что мне за это будет?
— Ничего!
— Это тоже хорошо, если мне за это ничего не будет. — Он засмеялся, словно сказал что-то остроумное. — А если серьезно, без ставок неинтересно. Давай хоть на что-то поспорим.
Что за детство!
— Хорошо. Что ты хочешь?
— Я много чего хочу. — Прозвучало это пошло, поэтому я даже не соизволил ответить. — Ладно, давай, я загадаю три желания. Ты назовешь номер. И так — один, два или три?
— Один!
— Ну, ты сам выбрал. Ответ — минет.
— Да пошел ты! — Знаю я этот прикол.
— Что? Боишься, что я угадаю? Трус! Трусливый заяц! — Он протянул руку и стал ерошить мои волосы, дразня меня.
— Да не боюсь я! Что ты пристал. Давай! Отгадывай, но если ты скажешь неверно, то ты сам мне отсосешь!
— Одна! У тебя была одна девушка.
— А вот и не отгадал! Три!
Выпалив эту информацию от радости, я повернулся и увидел его довольную мину. Подождите-ка… Я че-то не понял… Это я вроде как выиграл и нет одновременно?
Он сделал серьезное лицо и сказал:
— Что поделаешь, я проиграл. — При этом его глаза оставались веселыми. Ах, он гад! Сделал меня! Вот сукин сын!
Часть
POV Иван
Если бы кто-то наблюдал за сложившейся ситуацией со стороны, сказал бы, что я не совсем адекватный парень. Парень, который, грубо говоря, изнасиловал меня, везет к себе домой, а я даже не сопротивляюсь. Другой бы просто накостылял ему или вообще убил, а я поднимаюсь к нему на этаж и даже не говорю ни слова.
Смотрю на его спину, следуя за ним, и не испытываю страха. Почему? Вот в чем вопрос. Может, я типичный пример жертвы маньяков? Где-то внутри, очень глубоко, я, наверное, знаю ответ, но сейчас я себя сам не понимаю. А может, вся причина в нем, а не во мне? Что?! Что в нем меня подкупает?
— Чего встал? Проходи, — скомандовал он, когда я стал на пороге, все же не решаясь войти. Что, в конце концов, он сделает? Набросится? Ну, так я вроде не совсем уже дрыщ, чтобы не дать отпор. — Так-то лучше. Кухня. Спальня. Ванная. — Говоря это, он показал на каждую дверь. — Сам разберёшься. Я на работу. Буду в шесть.
Когда щелкнул замок, до меня только дошло — меня бросили одного в чужой квартире, даже не сказав «Добро пожаловать».
Я не понял… Что это было?
Эй! Есть кто-нибудь дома? Меня будут насиловать или как?
Это уже не смешно! Или наоборот?
Как он это себе представляет? Я сейчас должен шарить в чужом холодильнике? А именно этого мне хочется в настоящую минуту.
Я вошел в дверь, которую он обозвал кухней. Вошел и остановился.
Не понял… А где холодильник? Где плита? Где, в конце концов, гора посуды?
Не кухня, а какая-то стерильная операционная. Где, кроме лакированных шкафчиков, ничего нет. Открыв один из них, самый большой, обнаружил еду. Холодильник нашел, но, по всей видимости, начальник мой на диете. Кроме открытой упаковки сосисок, куска сыра и хлеба для тостов ничего нормального не нашлось. От сыра пришлось отказаться, потому что нож я просто среди этого хай-тека не нашел. Сырая сосиска и кусок хлеба показались такими вкусными, что я получил микроэкстаз. А что бы было, если бы я поголодал недельку?
Так, с третьей сосиской во рту, я отправился на поиски места, где бы можно было поспать хотя бы часик. Естественно ни в какую спальню я не пошел, оказалось, в квартире есть еще две комнаты. Я догадывался, что он буржуй. Интересно, на какие доходы он это все купил? Он явно из мажоров. А я еще думаю, откуда он такой наглый взялся.
Устроился я на кожаном диванчике в комнате, где кроме него почти ничего не было, и уснул. Насчет часика не знаю, но проснулся я от странного ощущения. Это был взгляд. Никита стоял, облокотившись о дверной косяк, и наблюдал за мной.
— Я освободился раньше. Вспомнил, что в доме нет еды. Ты голодный?
Стыдно было признаться о последних трех сосисках, что я схомячил из его холодильника.
— А который час? Мне, наверное, домой пора. — Перспектива снова быть накормленным с ложечки как-то пугала.
— Еще рано. Поедим, и я тебя отвезу. Я купил пиццу.
М-м-м! Пицца! Оно бы и не помешало подкрепиться, но вдруг я вспомнил о споре в машине. Нет-нет-нет! Эта пицца может дорого стоить моему организму. Мало ли ему еще захочется? Сам ведь говорил, что у него много желаний.
Я уже поднялся с дивана, потирая макушку, пытаясь придумать очередную отговорку, когда он вошел в комнату с двумя коробками от пиццы.
— Держи. — Он подал мне коробки, а сам, склонившись над диваном, проделал трюк, выдвинув из-под него журнальный столик. Следующее чудо случилось, когда на стене появилась картинка. Ну да, ну да. Проектор. Нам так не жить.
— Чего встал? Садись.
Может, стоит ему намекнуть, что мы не на работе и его команды мне побоку?