Глаза их сияли.
Безработный с воспаленными веками счастливо вцепился в переносной телевизор. А люди все приходили и уходили - маленькая негритянка, едва умеющая ходить; восьмидесятилетний старик, когда-то первый парень со шхуны, которая уже двадцать лет не выходила в море; слепой церковный певчий, который невидящими глазами смотрел в снежную ночь, тихо плача, когда его два соседа несли к нему в квартиру новый орган.
Голос Корвина перекрывал шум машин, а его руки так и летали в мешок и обратно.
- Счастливого Рождества... Счастливого Рождества... Счастливого Рождества... Вот свитер для вас. Что тебе нужно, милая, - игрушку? Вот, держи. Электрический поезд? У меня их полным-полно. Смокинг? Сколько угодно. Чего тебе хочется, дорогая? Куколку? А какие волосы тебе нравятся больше всего? Тебе блондинку, брюнетку, шатенку или с волосами, как твои?
И снова появлялись подарки, и Генри Корвин чувствовал радость и удовлетворение, ранее ему незнакомое. Келокола на далекой колокольне пробили двенадцать, когда Генри Корвин понял, что большинство людей исчезло, и у его ног безвольно лежал пустой мешок.
Беззубый старичок, надевший смокинг поверх своего драного пальто, глянул туда, откуда шел звук.
- Это Рождество, Генри, - мягко сказал он. - Мир на Земле всем людям доброй воли.
Маленький пуэрториканец выстраивал солдатиков на тротуаре прямо на снегу, он улыбнулся Сайта Клаусу, сидящему на тротуаре.
- Благослови их, Господь, - прошептал он, - каждого.
Корвин улыбнулся и почувствовал влагу на щеках, которая не была снегом. Он с улыбкой коснулся мешка.
- Всем веселого Рождества.
Он поднялся и посмотрел на старика около себя. Потом поправил фальшивую бороду и пошел по улице.
Старик тронул его за руку.
- Эй, Сайта! А для тебя ничего нет к этому Рождеству?
- Для меня? - тихо сказал Корвин. - О, да у меня в жизни не было такого хорошего Рождества.
- Но ведь ты ничего не получил? - настаивал старик. Он показал пустой мешок. - Совсем ничего не осталось?
Корвин потрогал фальшивые усы.
- Ты что-нибудь можешь придумать? Я не знаю, чегo мне хочется.
Он глянул на пустой мешок,
- Думаю, что одного мне хотелось всегда. Стать дарителем всех времен. В какой-то мере я достиг этого сегодня.
Он медленно шел по заснеженному тротуару.
- Хотя, если бы у меня была возможность выбора... любая, - он помедлил и оглянулся на старика, - я бы тогда загадал вот что: я хочу, чтобы так было каждый год.
Он подмигнул и улыбнулся.
- Ну, это был бы настоящий подарок, не так ли?
Старик улыбнулся в ответ.
- Господь благословит вас, - проговорил Корвин, - и веселого Рождества!
- И тебе, Генри, и тебе, - отозвался старик.
Генри Корвин медленно шел по улице, чувствуя неожиданную пустоту, мрак, словно он прошел землю света только для того, чтобы попасть в темницу. Он не ведал, почему остановился, но затем понял, что стоит у входа в аллею. Он глянул туда и, затаив дыхание, смотрел не отрываясь.
Его сознание, логика, понимание возможного и невозможного в один короткий миг сказали ему, что это лишь видение, вдобавок к ночи иллюзий. Но это было.
Далеко в конце аллеи стояла упряжка, в которую были запряжены восемь маленьких оленят. И еще более удивительно, рядом стоял и курил трубку маленький эльф.
Корвин вдавил большие пальцы в глаза и сильно потер их, но когда он посмотрел снова, ничего не изменилось.
- Мы уже давно ждем, Сайта Клаус, - сказал эльф и выпустил дым.
Корвин покачал головой. Ему хотелось лечь в снег и заснуть. Все это казалось выдумкой, в этом не было никакого сомнения. Он глупо улыбнулся и, хихикнув, указал на трубку.
- Из-за этого вы не растете.
Затем он снова хихикнул и решил, что ложиться спать нет смысла, поскольку было очевидно, что он именно это и делал - спал.
В голосе маленького эльфа слышалось легкое нетерпение.
- Ты слышал меня? Я сказал, что мы долго ждали, Сайта Клаус.
Корвин переварил это, медленно поднял правую руку и показал на себя.
Эльф кивнул.
- Впереди у нас - год тяжелой работы, мы будем готовиться к следующему Рождеству, поэтому помни!
Генри Корвин медленно вошел в аллею и, как во сне, сел в маленькие сани.
Патрульный Патрик Дж. Флазрти и Уолтер Дандь
- Вы домой, ссржхкн Флаэртн? - спросил Даиди.
Флазрти улыбнулся ему в ответ, глядя тусклыми глазами.
- Иду домой, мистер Данди.
- Иду домой, сержант Флаэрти. Это самое лучшее Рождество в моей жизни.
Послышался какой-то звук.
Данди вздрогнул.
- Фла... Фла... Флаэрти? Я могу поклясться, что... - Он посмотрел на полицейского, который моргал и тер глаза.
- Вы это видели?
Патрик кивнул.
- Думаю, да.
- Что именно вы видели?
- Мистер Данди, я думаю, мне не стоит вам этого говорить. Вы подадите на меня рапорт за то, что я пью на посту.
- Валяйте, - настаивал Данди. - Так что вы видели?
- Мистер Данди... это был Корвин! Такой же, как всегда... в санях с оленями... он сидел рядом с эльфом и ехал прямо на небо!
Он закрыл глаза и испустил глубокий вздох.
- Я говорил о его размерах, не так ли, мистер Данди?
Данди кивнул.
- Да, о размерах.
Его голос казался тонким и напряженным. Он повернулся к долговязому копу[Коп - распространенное прозвище американских полицейских. ].
- Послушайте, что я вам скажу. Вам лучше идти ко мне домой. Мы сварим себе кофе, и мы нальем туда виски, и мы будем...
Его голос дрогнул, когда он уставился на снежное небо, и когда он оглянулся на Флаэрти, на его лице была какая-то ослепительная улыбка.
- И мы возблагодарим Господа за Чудеса, сержант Флаэрти. Вот что мы сделаем. Мы возблагодарим Господа за чудеса.
Рука об руку двое мужчин шли в ночи, и, перекрывая затихающий звук маленьких колокольчиков, раздался глубокий перезвон церковных колоколов. В этот момент, они вступили в следующий день. Удивительный день. Самый восхитительный день из всех восхитительных дней- день Рождества.