– Ты можешь ни в чем передо мной не отчитываться… как, впрочем, и раньше… не отчитывалась… – Инна начала с того самого места, на котором их прервали громогласные пьяненькие приятельницы. – Я прошу тебя… первый раз в жизни… отойти на второй план… Ну что тебе стоит, Ленка?!
Кондрашова опять пожала плечами.
– Ну и как ты себе это представляешь? Вот сейчас мы выйдем отсюда: я подсяду к Женьке, а ты – к Берту? Так, что ли? Ты думаешь, что им это понравится?
– Ты можешь увести с собой Антонова, например… после следующего танца…
– Слушай, Инка! – Лена скривила в усмешке губы. – А за кого ты принимаешь Берта? Неужели ты не видишь, какого он полета птица? Обычно он тусуется не в занюханных постсоветских «Жемчужинах», а в раззолоченных отелях класса «люкс»! Он приехал сюда только ради меня и вряд ли обрадуется замене!
– То есть ты намекаешь, что я…
– Я ни на что такое не намекаю! Я говорю справедливые вещи! Вот тебе понравился Берт, а ты вместо него возьми и пригласи к себе в постель мужичка из-за соседнего столика!
– Зачем? – удивилась Инна.
– Точно так же удивится и Альберт, когда ты ему предложишь вместо меня… себя.
Инна закусила губу, потерла ладошкой мокрые пятна на платье и растерянно спросила:
– И что же делать?
Лена тряхнула волосами и ответила:
– Я предложила бы тебе не гнать лошадей. Думаю, что такие, как Берт, вряд ли способны на длительные отношения. Как только он ко мне охладеет, я обязуюсь тебе об этом сообщить. А уж ты тогда лови момент, старуха!
Как только Инна с Леной скрылись за дверями ресторанного зала, Евгений Антонов перегнулся через столик, схватил Берта за белоснежную рубашку и притянул к себе.
– Где она сейчас? – прошипел он ему в лицо.
Берт не без труда отцепил от одежды его пальцы и, сощурившись, зло ответил:
– Понятия не имею!
– Врешь! – Женька откинулся на стуле и смерил Альберта презрительным взглядом.
– А собственно, какое тебе дело? – ответил тот. – Ты, кажется, счастливо женат! Годовщину празднуешь! Кстати, какую?
– Семнадцатую!
– Ну вот видишь! – ухмыльнулся Берт и отпил из бокала вина.
– Оставим в покое мою семейную жизнь, – окончательно разозлился Антонов и даже сорвался на отвратительный фальцет. – Ты лучше ответь: она хотя бы жива?
– Разумеется.
– Это ты, оказывается, знаешь!
– Это знаю.
– И больше ничего?
– То, что я еще знаю, тебя уже давно не касается! – Берт поставил на стол фужер, скрестил руки на груди, склонил на бок красивую голову, с интересом оглядел Антонова и спокойно сказал: – Предлагаю оставить прошлое прошлому и, пока наши дамы отсутствуют… – Он выразительно посмотрел на дверь зала. – …поговорить о настоящем!
– Например?
– Например, о том, что ты опять пытаешься рубить сук не по себе.
– В каком смысле?! – взвился Евгений.
– Я же вижу, что ты приехал сюда с женой, а бросаешь голодные взгляды на Лену. Это непорядочно по отношению к жене. У нее сегодня праздник.
– Тебе ли говорить о порядочности!
– Я даже не смотрю на твою жену.
– Зато она на тебя смотрит! Уже слюни распустила, как, впрочем, и все они всегда распускали…
– Меня это не касается. Во-первых, я приехал сюда с Леной, а во-вторых, и знать не знал, кто является мужем ее подруги.
– Слушай, Алик! Ну зачем тебе Ленка! Тебе же стоит только свистнуть, и бабы сбегутся со всего Питера, сдирая с себя одежды прямо на ходу!
– Значит, я прав?
– В чем?
– Что ты положил глаз на Лену.
– Да… – Женька залпом выпил свой бокал вина. – Кое в чем ты, конечно, прав. Я семнадцать лет прожил с женой, но, возможно, одного слова Лены было бы достаточно, чтобы…
– Ну не идиот ли ты, Антонов? – рассмеялся Берт.
– Ты прав и в том, что я идиот, и в том, что Лена – тот сук, который не для меня… Но я о другом! Понимаешь, она, Ленка, уже два раза была замужем! И оба раза за такими же… кобелями, как ты! Ты ведь ее тоже бросишь! Разве не так?!! Оставь ее, Алик!
– Во-первых, прекрати называть меня Аликом! Сейчас меня зовут Бертом… или… если не нравится, зови полным именем… А во-вторых, получается, что ты предлагаешь мне бросить ее прямо сейчас?
– Чем раньше, тем лучше.
– А ты, стало быть, собираешься подобрать?
– Я попытаюсь… утешить…
– Не получится, – опять рассмеялся Берт и налил еще вина и себе, и Евгению.
– Ты намекаешь, что против тебя я – урод?!
– Дело не в этом.
– А в чем?
– В том, что Лена… она, к сожалению, в меня не влюблена… вот в чем все дело-то, Антонов…
– Как не влюблена? Не может быть! В тебя все всегда влюблены!
– А вот она – нет…
– Но вы ведь… это же видно… – растерялся Женя.
– Да, я спал с ней… как… в общем: как мужик по вызову. А сегодня она, по ее собственному выражению, «сняла» меня на два дня, чтобы отметить ваш праздник. Представляешь?
– А ты, значит, согласился?
– Согласился. Во-первых, она мне нравится. А во-вторых, в такой ситуации я, честно говоря, первый раз.
– Решил, значит, ее победить?! – догадался Антонов.
– Ну… что-то вроде того. Азарт, понимаешь ли, пробудился.
Евгений взял в руки бокал с налитым в него вином, покачал его за тонкую ножку, внимательно разглядывая, как колышется за тонким стеклом золотисто-желтая жидкость. Потом поставил его обратно на стол и, пристально глядя в глаза Альберту, сказал:
– Предлагаю эксперимент.
– Какой? – вскинул брови Берт.
– Ты… прямо здесь… в ресторане… начинаешь вместо Лены ухлестывать за моей женой… Не волнуйся, она уже готова для… спаривания… Честное слово… противно даже… – Евгению очень хотелось смачно сплюнуть на пол, и он с большим трудом сдержался. – Уязвленная Лена либо влюбится в тебя до безумия и захочет вернуть, либо я смогу все-таки ее утешить и доказать, что ничем не хуже тебя, а может быть, даже лучше. Тут уж, брат, получится честное соревнование.
– А ты не допускаешь третьего варианта? Хотя их, конечно, гораздо больше, чем три.
– И каков же третий?
– Ну… например… Лена все равно посылает тебя подальше, а твоя жена виснет на моей шее, бросив ваше с ней семейное гнездо на произвол судьбы. Кстати, у вас есть дети?
– Есть. Дочка. Дашка.
– Сколько ей?
– Через месяц будет шестнадцать.
– Ну, знаешь, говорят, что это самый опасный возраст! А если еще и родители пустятся во все тяжкие…
– Не твое дело! – рявкнул Антонов.
– Конечно, не мое, – согласился Берт. – Еще не хватало мне переживать за чужих детей!
– Своих у тебя, конечно, нет.
– Н-нет… Возможно, к счастью…
– И все-таки, как тебе мое предложение? – вернулся к делу Антонов.
– Никак! – покачал головой Альберт. – Сегодняшнюю ночь я собирался провести с Леной и отказываться от намеченного не стану. А там… посмотрим… Если она так и не сможет в меня влюбиться, то вот тогда… Словом, тогда и лови момент, приятель!
– И как же я его словлю?
– А вот это меня абсолютно не касается.
Жанна Олеговна Успенская перебирала глянцевые фотографии обнаженных девушек и презрительно кривила ярко-сливовые блестящие губы. Перед ней, небрежно развалившись, сидел в кресле фотограф Руслан Доренских. Глядя в потолок, он курил уже вторую сигарету подряд, потому что ему не нравилось, что говорила ему Жанна Олеговна.
– Не понимаю, где ты набрал этих убогих?! – закончила вопросом она, бросив на стол последнюю фотографию. – Им самое место в… аспирантуре, а не в мужском журнале!
– Будто вы не знаете, что отбираю не я, а ваш этот… менеджер… Урод! – вместе с хорошей порцией дыма выпустил в потолок Руслан.
– А ты должен был присутствовать!
– А я присутствовал!
– И что? Тебе тоже понравились эти… облезлые козы?
Руслан привел голову в нормальное положение, загасил сигарету в пепельнице, посмотрел на начальницу долгим тягучим взором и ответил:
– А мне наплевать!
– Да ну? – улыбнулась вдруг Жанна Олеговна. – Хочешь вылететь из журнала?