Вместо того чтобы отвязать Мауру, Эверод повернул ее лицом к столбикам. Он пристроил ее правое колено на мягком матрасе, а сам тем временем направил свое вздыбившееся естество вдоль складок ее ягодиц, пока не нашел искомую жаркую расселину.
– Я попробовал твое наслаждение на вкус, – прошептал он ей на ухо. – Теперь же я хочу почувствовать, как оно плотно облегает мой мужской орган.
Он проник в нее быстро и глубоко. Маура сделала глубокий вдох, ожидая некоторого неудобства, но ее телу уже не нужно было никакого поощрения со стороны Эверода. Его меч так легко двигался в ее ножнах, словно сам был частью ее существа.
Маура вцепилась в столбик кровати, смягчая неистовые толчки. Одной рукой Эверод обвил ее талию, тогда как другая по-прежнему зарывалась в ее увлажнившиеся нижние кудри. Его игривое настроение улетучилось, уступив место ожиданию удовлетворения страсти. В этом Маура не могла ему отказать. Вызванное им напряжение теперь сжимало ее недра, подобно пружине. Она не меньше Эверода стремилась к этому необузданному совокуплению.
Эверод издал приглушенный вопль и уткнулся лицом в ее плечо. Маура ощущала, как набухает внутри нее его стержень; потом он глубоко вонзился в нее, в ее сладостную податливую глубину. Когда ее влажная кожа заглушила торжествующий крик Эверода, Маура почувствовала, как горячая струя семени наполняет ее.
Эверод, вложивший все силы в это высвобождение, продолжал мягко двигаться внутри нее, сотрясаемый мелкой дрожью. Наконец, с явной неохотой, он вынул свой меч из ее ножен, потянулся через голову Мауры и освободил ее руки от стягивавшей их полоски ткани.
Маура растерла запястья, с опозданием понимая, как сильно им досталось во время любовных игр. Эверод подхватил ее на руки и бережно уложил на кровать. Ее взгляд невольно устремился на его стержень, и она изумилась, обнаружив, что тот все еще крепок и готов к бою.
Эверод улегся на нее, обхватив руками ее голову.
– Так во сколько камеристка должна тебя разбудить?
– В половине седьмого, – ответила девушка, играя его волосами. Под таким углом его шрам был полностью открыт ее взору, однако Маура старательно сохраняла на лице бесстрастное выражение. Возможно, Эверод просто проверяет, не станет ли она его жалеть. Маура почувствовала: если она скажет о шраме хоть слово, каким бы оно ни было, Эверод оставит ее навсегда.
А она не хотела, чтобы он ее оставлял. И это открытие ее напугало. Она ведь лучше многих понимала, что не сможет удерживать его.
Не зная, о чем она думает, Эверод поцеловал ее.
– Ну тогда у нас еще не один час впереди.
Глава 19
Эверод вздрогнул и проснулся.
Несколько драгоценных секунд он потратил на разглядывание незнакомой постели, потом вдруг вспомнил, где он находится.
Повернувшись на бок, виконт бесстрастно вглядывался в свою спящую возлюбленную. Умиротворенная, доведенная до изнеможения страстными ласками, Маура спала, как невинное дитя. Даже пальцы были сжаты в кулак под подбородком – это осталось у нее с детства, когда она, бывало, посасывала во сне большой палец.
Сегодня она преподносила ему один сюрприз за другим.
Когда Эверод так дерзко постучал у ее двери, он ожидал, что Маура просто выставит его из своей спальни. Откровенно говоря, он пришел не ради того, чтобы снова соблазнять ее. Ему хотелось утереть нос Жоржетте, хотя сама графиня никогда и не узнает о его проделке, если только удача будет на его стороне. Она пришла в его дом незваной гостьей, Эверод же просто ответил любезностью на любезность. Жоржетта предупредила, чтобы он не смел приближаться к Мауре.
Эверод же доказал самому себе, что Маура принадлежит ему, когда бы и где бы он того ни пожелал.
Но это новое свидание с Маурой заставило его позабыть о ее лживой тетушке. Виконту очень нравилось играть с девушкой. Он надеялся, если повезет, сорвать с ее губ несколько поцелуев. Но увидев, что на ней ничего нет, кроме ночной сорочки, Эверод не мог противиться желанию овладеть ею.
Она проявила восхитительную непокорность, когда он привязал ее к столбику кровати. Но что ж делать: как всякая страстная женщина в столь соблазнительном положении, она не могла не раздвинуть ножки и не умолять насытить ее.
Эверод ревностно взялся за решение этой благодарной задачи.
Маура, сгорающая от желания, была точно греческая богиня Гедона, дочь бога чувственной любви Эроса и богини Психеи. В ее объятиях Эверод впервые в жизни почувствовал, как тает его тело и размягчается душа. Он ведь даже излился в нее и не корил себя за такую неосторожность. Эверод мечтательно улыбнулся. Пусть уж Маура сама все усложняет, а он просто-напросто получал удовольствие от ее тела. Эверод не мог по-настоящему упрекнуть себя в том, что совершил.
Он испытывал нежность к женщине, которая сумела насытить его волчий аппетит, и готов был потакать ее капризам. Осторожным движением он убрал прядь волос с ее щеки, чтобы ничто не мешало любоваться красотой Мауры. Она открыла глаза и, похоже, растерялась при пробуждении не меньше, чем Эверод.
– Мы что, так долго спали? – вымолвила она срывающимся голосом. – Который теперь час?
Она привстала в постели на колени. Ею овладел страх, что их вот-вот обнаружат.
– Успокойся, – ответил виконт, рассеянно поглаживая ее руку. – Твоя служанка постучит не раньше чем через час.
– Ах! – заметно было, как страх отпускает Мауру.
– Ах! – передразнил Эверод и поманил ее пальцем. – Приди ко мне, моя маленькая Гедона.
– Твоя маленькая кто? – спросила она грозно, потом вспомнила, что ей рассказывали на уроках мифологии. – А, поняла. Я бы назвала тебя Эросом, но тогда выйдет, что ты – мой отец. – Маура сморщила носик. – Это слишком ранит мою чувствительную душу – а твою, наверное, нет?
– Маура, любовь моя, несколько последних часов доказали, что твоя чувствительность прекрасно сочетается с моей.
Она, все еще обнаженная, подползла к нему и поцеловала. Ее волосы щекотали Эверода, он улыбнулся и потянул ее за левую ногу, помогая Мауре устроиться верхом на нем.
– Где бы нам встретиться?
Ее глаза округлились при этой просьбе, которую она сочла нелепой.
– Ты увидишь меня сегодня вечером, Таунсенд, – сказала она, доставив ему удовольствие тем, что назвала по имени без его настояния. – Ты же пойдешь на бал к лорду и леди Керстинг, так ведь? Там будут и твой отец с моей тетушкой, равно как и твой брат, но на балах всегда много народу. Не сомневаюсь, что нам удастся погулять в парке или провести несколько минут вдвоем в отдаленной гостиной, если ты захочешь.
– И тебя устроят такие встречи украдкой? – спросил ее Эверод, внутренне удивляясь тому, что его самого это почему-то не устраивает.
– Да ведь почти все твои романтические свидания со светскими дамами просто не могли не быть тайными, – поддразнила его Маура и потерлась носом о его нос.
Эверод улыбнулся, хотя ничего смешного в сказанном не увидел. Да, верно, когда он заводил новую любовницу, то не стремился привлекать к этому всеобщее внимание. Сплошь и рядом тайна оказывалась необходимым условием свиданий, и он играл на страхе той или иной своей дамы перед угрозой огласки. Он и с Маурой поначалу повел себя так же, хотя гордиться этим не мог. И если на примере прежних любовниц он хоть что-то узнал о том, как устроена женская душа, то Маура должна бы теперь настаивать на том, чтобы он во всеуслышание объявил о своих чувствах к ней. Эверода неприятно удивило то, что она соглашается сохранять их связь в тайне.
Неужто она замышляет порвать связующую их нить раньше, чем он сам это сделает?
– Кого ты стараешься защитить, Маура? – спросил он, облизнув большой палец и стирая им пятнышко джема возле ее пупка. – Себя, меня или родственников?
– А надо выбирать кого-то одного? – вздохнула она. – Я ведь тоже могла бы усомниться в твоих побуждениях. Быть может, ты соблазнил меня сегодня ради того, чтобы возбудить гнев своего отца или даже получить вызов на дуэль от Роуэна?