— Ну да, конечно. Именно это и есть. Первый день ее возвращения на рабочее место. Лютый в тот день не смог, я вместо него поехал. Там сплошные цветы и слезы, как в мексиканском телесериале. Ничего путевого. Они, кстати, просили не снимать. Я не понял почему, там пресса была. Я камеру тайком включил.
— Рыжий, у тебя эта кассета здесь? — тихо спросил Игнат.
— Да, здесь, — неохотно отозвался Рыжий, — говорю же, нет там ничего путевого. Если ж ты думаешь так какие-то различия найти, то это пустой номер.
— Рыжий, она там что-нибудь говорит? Вика?
— Чего говорит?
Игнат вдруг почувствовал непреодолимое желание убить рыжего водителя за тупость. Он рассмеялся. Нервный смешок:
— Чего угодно! Мама, папа, здрасти, до свидания. Говорит?
— Лопочет чего-то невразумительное. Различить можно. Я недалеко стоял. Потом заплакала, когда фотографию с Алексеем покойным и детьми у себя на столе увидела. Говорю же, слезы сплошные.
— Рыжий, золотой ты человек, обнял бы тебя!.. Давай сюда скорее свою кассету.
Рыжий водитель уставился на Игната, как на человека, не понимающего элементарных вещей.
— Хорошо, сейчас, — произнес он неохотно, — сейчас найду.
Через пять минут Игнат Воронов вставил кассету в видео магнитофон и нажал на «Play». А еще через минуту он услышал совершенно четкую фразу, произнесенную Викой.
— Все, — тихо сказал Игнат.
Он нашел то, что искал.
— Это называется «идентификация голоса».
— Я понимаю. Ты хочешь сличить голоса, — сказал Лютый, — но…
— Не сличить, Володь, немножко не так. Голос можно подделать, все эти имитаторы…
— Как в программе «Куклы»? — Лютый усмехнулся и добавил, на его взгляд, голосом президента Ельцина; — Понимашь…
— Примерно так.
— И зайца можно научить курить, — проговорил Лютый, — и голос подделать так, что не отличишь. Тем более если у нее была амнезия.
— Голос можно подделать, — согласился Игнат, — а отпечатки голоса — нет. Они так же уникальны, как и отпечатки пальцев.
— Отпечатки голоса? — Лютый посмотрел на Игната с сомнением. — Это что еще за хрень?
— Эта хрень называется эн-тэ-пэ, научно-технический прогресс, Вова.
Криминалистика эпохи компьютеров.
— По-русски скажи, — попросил Лютый, с улыбкой глядя на Игната.
— Голосовые отпечатки — такая же уникальная характеристика личности, как и отпечатки пальцев. Скажем, так — какой-нибудь средний имитатор может говорить голосом и Ельцина, и Жириновского, и Горбачева, что в общем-то не очень сложно. Более крутой имитатор может говорить голосом Ельцина, Жириновского, Горбачева, каких-нибудь Фили и Степашки из «Спокойной ночи, малыши» да еще спеть голосом Аллы Борисовны Пугачевой. Ферштейн?
— Допустим.
— Так, что не отличишь. Но во всех этих случаях остается что-то, присущее только этому голосу, голосу самого имитатора. Это что-то, как бы индивидуальные вокальные данные человека, и есть, грубо говоря, отпечатки его голоса.
— И как же их услышать?
— Никак. Их может услышать только компьютер.
— Ты хочешь сказать, что всегда можешь вычислить говорящего?
— И провести обратную операцию. Сличить, одним человеком сказаны некоторые фразы или разными людьми.
— Это действительно возможно? В каком-нибудь ЦРУ…
— У нас теперь тоже.
— Я же с ней говорил. На слух…
— Все правильно. Ты же сам сказал, что «зайца можно научить курить».
На слух — это все туфта. Компьютер синтезирует главные голосовые характеристики — тембр, высоту, тон, резонанс. Специалисты различат головной, грудной и желудочный голос, если тебе это интересно. Важно другое: эти все вещи, синтезированные компьютером, — словно линии на отпечатках пальцев, сугубо индивидуальны.
— И как все это выгладит? Потом? После компьютера?
— Надеюсь, что увидишь. Это график, волнистая линия, по которой сразу все видно.
— Типа кардиограммы?
— Почти.
— Ты возьмешь Викин голос с разных кассет? Неплохо…
— Совершенно верно. Я получу голосовые отпечатки Викиного голоса там, где они травят анекдоты…
— Новоселье, — произнес Лютый.
— Где ни у кого нет сомнений в том, что она Вика… — Игнат кивнул.
— Понимаю. — Лютый усмехнулся. — Откуда ты все это знаешь? Видите ли, Светлана, — Лютый обратился к молча слушавшей их шефине, — он и в школе был такой. Ему б в профессора подаваться.
— А он вырубает людей тысячедолларовыми фишками. — Шефиня улыбнулась.
— Все мы не оправдываем надежд, Владимир Ильич.
— И сличу их с голосовыми отпечатками, — продолжал Игнат, никак не прореагировав на последние реплики, — на той кассете, где возможен дублер.
— Ее возвращение из больницы…
— Или не ее возвращение из больницы. По этим графикам мы и проверим, так ли уж на самом деле безумны наши версии. Интересно, да? — Потом Игнат невесело усмехнулся и произнес внезапно чуть треснувшим голосом:
— И достоверность будет сто процентов. Точка. Финита ля…
— Комедия, — докончила шефиня и пристально посмотрела на Игната.
— Это действительно так? — Лютый перевел взгляд с Игната на шефиню.
Та кивнула, затем порылась в своей волшебной сумочке, извлекла пачку сигарет и быстро закурила.
Лютый снова посмотрел на Ворона:
— И ты знаешь, где это сделать?
— Да, — сказал Игнат, — я знаю, где это сделать.
Вот тогда шефиня и произнесла:
— У меня есть люди на Зубовской. Любую экспертизу провести. Есть еще частная фирма.
— Не надо, Светлана Андреевна, — отозвался Игнат, — спасибо.
Ком за комом… Целая лавина. И так же, как и в лавине, решения можно было принимать только очень быстро.
Странный факс, конечно, должен был наделать переполох. А все фигуранты переполоха обычно на виду. И, приняв решение похитить с рыночной площади небольшого поселка у Рублевской трассы командира местного ОМОНа Павла Лихачева, Игнат постарался сделать все возможное, чтобы дело было проведено как можно с большим шумом. Внешний эффект и последующий за этим резонанс. Фигуранты переполоха обычно на виду.
Сами же они, получив результаты голосовых отпечатков, находились уже на много шагов впереди. Ближе к кругу безумия, поджидающему их в темноте.э
— Ты хочешь сказать, что ее больше нет? — тихо произнес Лютый. — Что это не она?
Игнат молчал.
— Но я же разговаривал с ней… Понимаешь? Ты хочешь, чтобы я поверил этим бумажкам, а не собственным глазам? Ворон…
Игнат продолжал молчать.
— Значит, все это время… — Лютый недоверчиво покачал головой и… устало опустился в кресло. Затем снова взглянул на листы хорошей белой бумаги, расчерченные пополам четкой линией графиков. Листов было три, и они лежали на низком стеклянном столике рядом с бутылкой «Славяновской» минеральной воды и распечатанной пачкой «Кэмела». — А это не может быть ошибкой? — произнес Лютый с неожиданной покорностью в голосе.
Игнат бросил на него быстрый взгляд, подошел к столику, наклонился и взял сигареты.
— Не занимай свой телефон, — мягко сказал он.
Лютый кивнул.
— Может, все может. Хотя ты должен понимать: вероятность ошибки очень мала.
Лютый снова кивнул.
— Поэтому я и попросил сделать повторный анализ, — проговорил Игнат.
Хлопком по пачке выбил сигарету, но закуривать не стал. — Человек выйдет, звонить будет из телефона-автомата. Подождем. И, Володь, после ее возвращения из клиники вы почти не контактировали. Ведь так? Подождем.
— Паскуды! — глухо произнес Лютый. — А я ведь, выходит, все это время на нее, на бедную, напраслину возводил… — Еле заметная горькая улыбка тронула его губы. — А это была не она? — Лютый тяжело вздохнул. — А какая-то тварь из Батайска?..
— Пока это только возможность, — ровным, без всяких интонаций, голосом отозвался Игнат.
— Но, брат, ну это же… Как эту суку надо было выдрессировать! — Тяжелый взгляд Лютого снова пал на листы бумаги с графиками, затем он поднял голову, посмотрел на стоящего рядом Игната и произнес негромко, не спеша и совершенно ледяным тоном: