– Поднимай его, а то он замерзнет, – сказал другой голос, тоже знакомый. Юношу дернули за руки, и через некоторое время он ощутил, что стоит. К его удивлению, ноги не дрожали. Спустя некоторое время даже смог оглядеться.
Рядом могучий мужчина в расстегнутом полушубке, в котором Леслав узнал Ратана, приводил в сознание учителя, коего признавать не потребовалось. Воин бил мага по щекам, растирал уши, но тот не реагировал. На мгновение оторвавшись от своего занятия, Ратан сказал:
– Хорт, ты води его. Пусть не стоит на месте, а шевелится.
К тому моменту, когда очнулся учитель, Леслав уже разогрелся, ходил сам и даже мог разговаривать. Родомисту досталось больше. Даже в полумраке сгущающегося вечера было видно, как он бледен, чуть не белее снега. Глаза мага, обычно сияющие, яркие, сейчас были тусклыми и безжизненными.
Но, встав на ноги, Родомист пришел в себя быстро. Сказался больший опыт выхода из разнообразных передряг.
Для полного восстановления Хорт выделил пострадавшим по глотку самогона. Леслав принял флягу осторожно, словно ему дали ядовитую змею. Обжигающая жидкость прокатилась по горлу и засела в животе, разведя там небольшой костерок, решив заночевать. Пережитый ужас сразу отступил, и Леслав смог спокойно спросить:
– Что с нами случилось?
– Пусть Хорт с Ратаном расскажут, что они видели, – маг говорил тихо и медленно, слова давались ему с большим трудом.
– Нет уж, – отрезал Ратан. – Как на ночлег встанем, так все и услышите.
Пришлось смирить нетерпение и ждать, пока Хорт отыщет подходящее место подальше от смертоносных стен. Потом перебирались туда. Пострадавших освободили от поклажи, и все равно Леслав брел, спотыкаясь, словно древний дед.
Когда разводили огонь, Хорт спросил, отворачивая от дыма лицо:
– Интересно, а эта пакость за пределы крепости не вылезает?
– Думаю, нет, – ответил Родомист. – Но чтобы сказать точно, мне нужен ваш рассказ. И все равно мы дальше не пойдем сегодня?
– Не пойдем, – кивнул охотник, и Леславу вдруг захотелось оказаться далеко от этого страшного места, желательно – дома, в Северине.
Бивак готов, ужин приготовлен и съеден. Сытые и немного отдохнувшие путники расположились вокруг пламени.
– Рассказывай, Ратан, – кивнул Родомист,
Под равномерное поддакивание Хорта, воин коротко поведал про тьму, накрывшую путников, про шипение, про странные щупальца, про то, что для спасения пришлось пробежать в десять раз больше, чем занимает двор крепости.
Когда голос Ратана стих, и только ветер да костер нарушали тишину, Леслав осмелился спросить:
– Что там произошло, учитель?
– Мы попали в ловушку для магов, – ответил Родомист, неподвижно глядя в огонь. – Такие ловушки делали очень давно. Эта крепость гораздо древнее, чем я думал сначала. Ей не менее полутора тысяч лет.
– Ух, ты! – это Хорт. Глаза его стали, как у совы. Подумать только – такая бездна времени.
– Подобные ловушки создавали на случай отступления. Чудовищное количество Силы вкладывалось в создание особого полуживого существа, которое невозможно обнаружить. Дракона, например, я почувствую за несколько сот шагов, а эту тварь – нет. Когда внутри пространства, на котором живет это существо, появляется маг, ловушка захлопывается, существо просыпается и выпивает из мага Силу.
– И как же мы спаслись? – вяло поинтересовался Ра-тан, зевая.
– Благодаря вашей силе и упорству. На не магов эта штука действует не так сильно, тем более на тех, кто защищен Даром. Но как Хорт, не прикрытый ничем, сумел устоять, не потерять сознания, я сам не пойму.
– Не по зубам настоящий мужчина этой мерзкой твари, – гордо сказал Хорт.
Лес закончился. Еще совсем недавно казалось, что серым и коричневым стволам, заснеженному кустарнику, уродливым пальцам коряг, что торчат из-под снега, не будет конца. Но словно рухнул меч исполина, обрезая деревья, и далее тянется голая, будто шкура гадюки, и плоская, как блин, степь. Родомист говорил, что далее будут и рощи, и заросли кустарника, но с того места, где путники вышли из леса, виднелась лишь белая равнина.
Шесть дней прошло после того, как путники избежали гибели в ловушке древних магов, шесть одинаковых, словно доски в заборе, дней. Шли самыми глухими уголками леса, чащобами, где не то что людей, волков – и то не встретишь.
Из леса могли выйти и ранее, но Родомист осознанно увел отряд далеко на восток. Под покровом деревьев прятаться легче, да и степь – место непривычное, странное, как там выжить – неясно. Теперь же наступил момент, когда идти на восток нельзя – это лишь удлинит дорогу. Путь возможен только один – на юг, к Драконьим горам.
Ратан хорошо понимал, что самая трудная часть путешествия еще впереди, но, тем не менее, радостно было видеть результат усилий путешественников – мало кто из обитателей Северинского княжества добирался до края лесов. С таким настроением даже надоевшая походная работа – сбор хвороста и разведение костра, казалась не в тягость.
Скрип мачты, хлопанье парусов, и соленый запах моря надоели Терику за эти семь дней. Никогда он не мог представить себе такого: морское путешествие – и надоело. А тут – случилось. Днями они плыли, и попутный ветер с севера послушно надувал паруса. Вечером выбирали место на берегу, приставали. Несколько воинов всегда дежурили на драккаре. Волны колотились о низкие борта, проверяя их на прочность, и спал Терик плохо. Одно радовало – берег оказался пуст, ни разу не встретились следы разумных существ, и воевать ни с кем не пришлось.
Но рано или поздно все заканчивается. Закончилось и морское путешествие. Горы по правую руку начали понижаться, убегать от берега, зеленая щетина леса на побережье – редеть. Вскоре деревья совсем пропали, а горы превратились в ряд пологих холмов. Когда же и холмы сошли на нет, Терик отдал приказ причаливать.
Давно собранный мешок тяжелым теплым телом лег на плечо, ладонь сомкнулась на рукояти секиры. Но вот прощаться Терику еще никогда не приходилось. С тяжелым сердцем он повернулся к спутникам:
– Прощайте, друзья, успешного вам пути.
– Прощай и ты, сын конунга, – сердито сказал Гуннлауг. – Мы будем ждать тебя с победой.
Терик лишь махнул рукой.
Удаляясь от корабля, он постоянно оглядывался, до тех пор, пока море, драккар и фигуры спутников не поглотил безжалостный горизонт.
Пребывание в ловушке для магов, как ни странно, почти не истощило Родомиста. Вероятнее всего, сказалось то, что вытащили его, потерявшего сознание, очень быстро. И с каждым днем, несмотря на тяжелую дорогу, Родомист с удовлетворением ощущал, как Сила возвращается, как за грудиной становится по-прежнему, по привычному тепло. Правду говорят, что Сила есть везде, в земле, воде, воздухе, что она пронизывает все мироздание. Но воспользоваться разлитой вокруг Силой не так легко, как непросто удержать ветер или огонь. Маг должен сделать Силу своей, сродниться с ней, прежде чем сможет ее использовать. Место у людских магов, где хранится накопленная, присвоенная Сила, находится позади грудины, правее сердца. Где хранят Силу представители иных Племен, неизвестно, но это и не так важно. И только этой Силой, спрятанной в себе, может воспользоваться маг. Чем больше Силы способен накопить маг, и чем быстрее он это делает, тем сильнее он, тем больше его возможности.
К моменту выхода из леса Родомист восстановился почти на две трети. Если и далее все будет спокойно, то дней через пять-семь Сила восстановится полностью. Но ведь эти семь дней надо еще прожить в степи, голой, открытой. А Бран, который уж точно не глупец, наверняка отправил драконов сторожить пути к Драконьим горам. Днем придется отсиживаться в оврагах, что не редки на обширном теле степи. Хорошо, что степные просторы здесь, к востоку от орд Красноглазых, почти необитаемы. Но Вольные Степи, как их называют, дают приют многим беглецам от ханской руки, и как вольные орки при встрече отнесутся к чужакам, совершенно непонятно.