Когда Бран обернулся, ожидающий посетитель напрягся, застыл стройным тополем. Кондл, глава лазутчиков.
– Кондл из клана Ночующих под Снегом приветствует повелителя, – выговорил он положенное, и опустился на колено, склонив голову так, что серебристые волосы упали волной, скрыв лицо.
– Бран, Носящий Венок, принимает приветствия Кондла, – ответил правитель Эрина. – Говори.
Кондл поднялся, синие глаза его туманила нерешительность.
–Плохие новости, повелитель.
– Что случилось? Вернулись ли драконы?
– Возвратились. Но не все закончилось удачей. Один из Волосатых сумел уйти.
– Понятно, – стала ясна неуверенность молодого альва. Среди подданных бытовала байка о том, что принесший плохие новости государю – носителю Дара, непременно заболеет, а то и умрет. – И кто же это?
– Маг Родомист из Северинского княжества.
– Интересно, как он почувствовал угрозу? – Бран задумчиво закусил губу. – Рассказывай подробности.
– Два дня назад боевой отряд, согласно предписанию, добрался до Северина. Прощупали башню – обиталище Родомиста, но мага там не оказалось. Тогда они посадили дракона за городом и сумели наладить связь с теми, кто служит нам в Северине. Так вот, они видели, что ранним утром того же дня маг покидал город через северные ворота. Сопровождал его ученик. На драконе обыскать дорогу на север – дело несложное. Они просмотрели все вплоть до границы, все городки на тракте. Но Родомист, словно в воду канул.
– Это плохо, – от легкого кивка Брана Кондл вздрогнул. Правитель почти незаметно поморщился. Иногда действие Дара бывает утомительно. – Но я не гневаюсь на тебя, – Кондл облегченно вздохнул. – Ты сделал все, что мог, как и твои подчиненные. А что с другими заданиями?
– Маг Слибен уничтожен.
– Это последний из Завальского княжества?
– Да, повелитель, – о хороших новостях Кондл докладывал твердо и четко.
– Так, кто еще?
– Маг Зимич из Северинского княжества убит без вмешательства магии. Его зарезала женщина, которой мы хорошо заплатили.
– Кто у нас выжил на севере?
– Родомист и молодой маг из Старгорода, Летозар.
– Он не опасен. А на юге что-нибудь получилось?
– Ничего, повелитель. Маги Новгородского княжества держатся вместе. Защиту, которую они в состоянии поставить, не пробьет даже дракон. А подобраться незаметно мешает Завеса.
– О ней – наслышан. Ты хорошо поработал, Кондл. Родомиста я найду без твоей помощи. Так что беспокоиться не о чем, – Бран повернулся к окну, давая понять, что разговор окончен. – Ты свободен.
– Служу повелителю, – по военному ответил Кондл, приложив правый кулак к сердцу. Бран вновь недовольно поморщился, и снежно-белый полумесяц Дара над его головой, хорошо видимый любому магу, на миг потерял чистоту свечения.
Шаги Ратана Хорт услышал задолго до того, как воевода добрался до костра. И немудрено, в лесу – тишина. К вечеру смолкли самые отважные пичуги, а ветер целый день не тревожил глухой северный край. Непонятно только, какая сила резво носила по синему небосклону огромные белые облака, настоящие горы. Но к моменту, когда явился Ратан, небосвод потемнел, глянули на землю разноцветными колючими глазками звезды. Мороз усилился, и Хорт подкинул в вяло горящий костер цельную лесину. Пускай тлеет. Тепла от нее много, зато дыма почти нет.
– Привет тебе, Хорт, – сказал воевода, подойдя. – Нелегко тебя найти.
– Привет и тебе, Ратан, садись к костру. Ты как, не голоден?
– Нет, благодарю, – ответил воин, садясь. – Я сыт. Как твое здоровье?
– Все хорошо. А как твоя рана?
– Также в порядке. Лекарь смазал ее какой-то дрянью и забинтовал. Заживет, не впервой.
– Ну что же, – Хорт улыбнулся. – Долг вежливости выполнен, можно перейти и к делу, – охотник смущенно огладил бороду, хмыкнул. – Не приходилось мне никогда гонцом бывать. Ну, да ладно! Тот, кто послал меня, велел передать следующее: «Брось все и следуй за посланцем. Ты мне нужен».
– Вот значит, как? – губы Ратана скривились в усмешке, а лицо в неверных бликах пламени показалось злым и жестоким. – Раз маг Родомист зовет меня, я должен бросить службу, оставить полк и идти? Куда хотя бы? Далеко?
– Нет, недалече. Тридцать верст на полудень.
– И все равно! Как я брошу полк? Не могу же я сказать: «До свидания, но меня ждут». После такого заявления меня обвинят в измене, и будут правы. А у предателя одна дорога – на виселицу. А если, пока меня в отряде не будет, нападут Длиннорукие? – Ратан говорил все громче, ноздри его раздувались, в глазах замелькали красные искры, словно у рассерженной кошки. – Как мне быть? Что делать? Скажи ты, человек, принесший очень плохие вести!
– Не знаю я, чего тебе сказать. Не мне за тебя решать. Но Родомист велел мне запомнить и передать тебе несколько строчек из «Книги Дара»: «Носитель меньшего Дара должен следовать за носителем Дара большего, повинуясь его указаниям, сколь бы странно они не выглядели. Если же он будет противиться, то Дар отвернется от него, и ждут его великие беды и напасти».
– Да, есть там такие слова, – Ратан опустил голову. – «Носитель меньшего Дара должен». Но там ничего не говорится о том, что будет счастье и благоденствие, если носитель меньшего Дара покорно последует за носителем большего. Но у меня нет выбора, – глаза воина полыхнули, и Хорту показалось, что он видит алое сияние вокруг его головы, тот самый Дар воина, который, по слухам, известный в княжестве воевода носит с рождения. – Хорошо, я согласен. Когда выходим?
– Завтра. Родомист очень торопится, – Хорт развел руками.
– Но завтра же день Хорька! А он очень плох для путешествий.
– Что делать! Сегодня мы уже не сможем выйти. Послезавтра выходить – целый день потеряем. Придется пойти против велений судьбы, – Хорт пожал плечами.
– Да, делать нечего, – ответил воин твердо, но в глазах его была печаль.
– Тогда встречаемся завтра, на восходе? Снегоступы у вас в лагере, я думаю, есть. А с продуктами у меня не очень. Захватишь?
– Еще и вором стать предлагаешь? – невесело улыбнулся воевода. – Предатель и вор – каков путь для полкового воеводы Ратана! Хорошо, я захвачу еды. До завтра, – и высокая фигура воеводы скрылась в ночном сумраке, лишь хрустящий снег подсказывал Хорту, каким путем пробирается к стану воин.
Время подъема Илигор ощущал, как говорится, нутром. За что и получил среди дружинников прозвище Сыч. Когда ни встанешь, глядь, а Илигор уже проснулся, тут, как тут, распекает неряху за тупой клинок или еще за что. Дружинник спросонья глаза пучит, ничего не соображает, а воевода бодр и свеж. Вояка отменный, не раз лично князем награждался. Но роду незнатного, да и не выслуживался никогда. Посему и дожил до седых волос лишь младшим воеводой.
И в это утро Илигор встал рано, проверил посты. А после этого решил заглянуть в шатер к полковому воеводе. Неясное предчувствие беды потянуло его туда. Ох, не понравился вчерашний Ратан младшему воеводе, что-то скрыл бравый воин от подчиненных, вернувшись утром из леса.
Негромко зашуршал откидываемый полог, и Илигор переступил порог. В шатре пусто, лишь светится багровым жаром походная печка, да горит на столе свеча. Огляделся Илигор, и несоответствие привычному порядку мгновенно резануло глаза. Точно, меча воеводы нет на привычном месте, меча знатного, родового. Вот тебе и раз! И вещей, без которых Ратан ни в один поход не пойдет, тоже нет. Ушел воевода? Но такая мысль никак не могла улечься в голове старого воина, мешала въевшаяся в кровь военная дисциплина и уважение к Ратану. Ага, вот на столе, рядом со свечой, записка. Бумага нервно дрожала в пальцах, и младший воевода недовольно нахмурился. Два листа оставил Ратан. Первый – извещение об отбытии на неопределенный срок, дополненное прошением о назначении его, Илигора, командующим полка. Второй – записка, младшему воеводе Илигору. «Очень нехорошо получилось, старина, – писал Ратан, – но я вынужден оставить полк. Ты уж извини, но объяснить причин не могу. Под твоим началом ребята не натворят особых глупостей. Будь здоров. Может, еще увидимся». Подписи нет, но почерк спутать невозможно.