– Нет, сердца врагов исполнятся страхом при виде нашей решимости, и они не посмеют напасть на нас! – в голосе Айлиля звенел металл, металл десятков поколений предков, что если и умели что-то делать хорошо, так это – воевать.
– Не посмеют? – Финтан посмотрел прямо в глаза Айлилю, в голубые, прозрачные озера. – Государь Бран не наделил меня властью для принятия такого решения!
– Что же, раз благородный Финтан не способен принимать решения от имени страны, это должен делать кто-то другой, – с видимым безразличием нобиль пожал плечами. – И мы найдем этого другого!
Пропасть надвинулась, точнее Финтан сам прыгнул в нее, подобно последнему дураку.
– Вот как, – слова падали медленно, тяжелыми камнями с горы. – Найдете?
Он подошел к окну, долго смотрел на чернеющие во тьме деревья. Затем резко развернулся:
– Хорошо, благородный Айлиль, вы меня убедили. Я приму эту бумагу и ваши советы, но с тяжелым сердцем. Сдается мне, что заботитесь вы вовсе не о благе Эрина, а лишь о своем.
– Как можно так плохо думать о нас! – Айлиль покачал головой, состроил скорбное лицо. – Мы ведь из одного Племени, мы все – альвы.
– Я больше доверяю Зеленоволосым, чем вам, – последовал резкий ответ.
Оставшись в одиночестве, Финтан кликнул слугу. По знаку хозяина тот принес изящный деревянный кувшин, плотно заткнутый. Финтан открыл его и, встряхнув, налил в чашу немного розоватой жидкости. Вкус у снадобья, облегчающего контроль над Силой, всегда оказывался разным. На этот раз он отдавал хвоей.
Маг ощутил, что дыхание его участилось, кровь быстрее побежала по жилам. Невидимые для обычного смертного, отделялись от головы верховного мага золотистые шарики посланий. Десять штук, один за другим. Разошлись веером, от северо-восточного направления, примерно на Северин, до юго-восточного, на границу с Красноглазыми. Без снадобья даже Финтан не смог бы передать столько сообщений сразу, погиб от истощения.
Десять сильнейших магов альвийского народа, спали в эту ночь беспокойно.
С первым обгрызенным деревом Костук столкнулся на четвертый день пути по Внутреннему лесу. Огромный бурый ствол был объеден почти у подножия, на древесине остались следы острых зубов.
Костук осмотрел дерево, пытаясь понять, что за существо и с какой целью столь странно обошлось с растением, но ничего дельного в голову так и не пришло.
Порченые деревья после первого стали попадаться все чаще. Встречи с тем существом, что столь своеобразно украшало лес, долго ждать не пришлось. Сначала темная приземистая тень мелькнула далеко впереди столь стремительно, что Костук подумал, что ему показалось. Но затем невдалеке послышались хруст и чавканье, а вслед за тем из зарослей вывалилась образина. Иначе не назовешь!
Широкое бочкообразное тело прочно сидело на каких-то рахитичных, кривых конечностях. Внушительная пасть, полная зубов, и в противовес ей хвост – жалкий прутик. Покажи Костуку кто рисунок подобного создания, он бы посмеялся. Но столкнувшись нос к носу с живой тварью, смеяться не хотелось. Совсем.
– Аргххх, – выразительно сказала образина, глядя на Костука. – Разумный, гррр.
– Что? – изумился поэт. – Ты разговариваешь?
– Я – да, – гордо ответила образина, усаживаясь по-собачьи. – Я – Страж, гррр. Стражи – рррразговаривают, по-всякому. А вот ты скорро перрестанешь ррразговарривать.
Черная морда оскалилась в плотоядной ухмылке.
– Почему? – Костук позволил себе улыбнуться.
– Я – Страж, гррр– Я сторрожу, я убиваю разумных.
– И что ты сторожишь? – спросил Костук спокойно и расслабленно, одновременно готовя заклятье.
Реакция на вопрос оказалась неожиданной. Страж свирепо зарычал и прыгнул прямо на мага, недвусмысленно выставив когтистые лапы.
Костук не успел отскочить. Но Сила сконцентрировалась вокруг него холодным туманом. Попав в этот туман, Страж рухнул на землю, не закончив великолепный прыжок. Упал, издал хлюпающий звук и захрапел, громко и немелодично.
Не тратя времени, маг двинулся дальше. Заклинание сработало великолепно, в считанные мгновения усыпив столь крупное существо, как Страж. Холодный туман не рассеялся, так и остался вокруг Костука невидимым облаком. Все живое, что попадало в него, мгновенно погружалось в сон. Птицы падали прямо в полете, свалилась с дерева, уснув, толстая, безобразная змея.
После беседы с первым Стражем последовали встречи с его собратьями. Костук с ними не разговаривал, просто шел навстречу. А те начинали болтать и мигом засыпали, оказавшись в непосредственной близости от мага.
Одно плохо – Костук теперь сам не мог спать. Вернее, мог, но едва он заснет, структура Силы разрушится и заклинание потеряет силу. И маг спешил, очень спешил дойти до Храма раньше, чем сон, неумолимый владыка, возьмет власть над слабым телом.
Дорога совсем не казалась Мбома скучной. После встречи с хвостатыми хищниками он шел осторожно, ночевал исключительно на деревьях, предварительно удостоверившись, что будущее место ночлега свободно от змей. Ядовитые гады встречались часто.
Но следующая встреча с чудесами Внутреннего леса оказалась совсем не такой, как ожидал путешественник. Здоровенная зубастая тварь, что стремительно вылетела из-за кустов, не напала сразу. Неожиданно уселась, напомнив собаку (если бывают столь большие собаки!), и с любопытством уставилась на зула:
– Ну, ччего сммотришь? – спросил Мбома, пытаясь сдержать дрожь в голосе. Губы неожиданно склеились, язык повиновался плохо.
– Смотрррю, да, – ответила тварь вполне членораздельно. Мбома ощутил, что сейчас упадет, отступил на шаг и все же не удержался, со всего размаха грохнулся на зад. На черной морде появилось нечто вроде улыбки. – Смотрю, гррр. Ты – ррразумный. Аргх. Чернож... чернокожий, гррр. Ну, в общем, и чернож... гррр, тоже, аргх.
– Ва-ва-ва, говоришь? – зубы Мбома неприлично лязгали. Он пытался отползти, но руки слушались плохо, подламывались.
– Гррр, да. Я – Страж. Страж – говорррит. А ты – нет, – ритмичные подвывания и похрюкивания сотрясли мощное поросшее короткой шерстью тело. Мбома не сразу понял, что Страж смеется.
Зул вытер выступивший пот, попробовал собраться с мыслями. Мысли оказались против. Выскальзывали верткими ужами, норовили удрать. Разум отказывался верить в то, что здоровенная зверюга, более всего похожая на помесь шакала и паука, может разговаривать, и еще вполне разумно!
– Гррр. Сейчас я тебя буду есть, – деловито сообщил Страж, по-доброму оскалившись. Зубы обнажились, и Мбома понял – будет, и именно сейчас.
И тут зул сумел собраться. Преодолев страх, поднялся, отряхнул одежду и начал беседу. Что он за купец, если даже не попробует выторговать себе жизнь?
– Приветствую тебя, доблестный Страж, да не выпадет твоя шерсть и не затупятся когти! Погоди меня есть, ибо, хотя я и представляю несомненную питательную ценность, но могу представлять пользу иного рода. Зовут меня Воме из Ашанти, – осторожность заставила соврать. Обойдется этот лохматый и без настоящего имени путешественника.
– Гррр, – нахмурился Страж, ошеломленный потоком слов. Уши его нервно задергались. – Мудрррено говор-рришь. Страж должен есть ррразумных, должен, гррр...
– Никто не подвергает сомнению эту обязанность, – горячо заверил Стража Мбома. – Но всех ли разумных должен есть Страж? И кто ему это приказал?
– Аргх, – на морде Стража отразилась неуверенность. – Страж: должен есть ррразумных... всех... и всегда должен был... аргх.
– Ну, а как ты считаешь, умнейший из Стражей, справедливо ли это? Ведь разумный, в данном случае я, в ответ не может съесть тебя!
– Спррраведливо, гррр? – Страж задумчиво почесал задней лапой за ухом. – Не можешь... аргх. Ты двигаешься медленно, и зубов нет.
– Вот и я говорю! – обрадовался Мбома почти натурально. – Не могу я тебе повредить. И где же справедливость? Должен же быть у меня шанс, чтобы не быть съеденным?