Вот один? что то ответил и плюнул ей под ноги, удерживающие его конвоиры, ударили его ногой в живот. Женщина покачала головой, что то произнесла, и махнув рукой отправилась к сидящим на земле женщинам и детям, а мужика поволокли куда то за дом.
Женщина же подойдя к нам, осмотрела всех брезгливым взглядом начала говорить.
- Вот почему вы Русские такие упрямые? Для вас же стараемся, а вы.. тьфу! Грузите их в вертолеты! скомандовала она. Я лишь с ненавистью смотрел на нее, что не укрылось от ее взгляда. Она остановилась и подошла ко мне склонившись, взяла за подбородок произнесла:- Что сученок? Не нравлюсь? Ты мне тоже! Ничего, посадим тебя в морозилку и отправим подальше отсюда. Отпустив меня, она отошла и продолжила, - кого же ты мне напоминаешь? – женщина задумчиво еще раз прошлась взглядом по мне, и не найдя ответа, потеряла ко мне интерес.
Я же бессильно сжимал кулаки. Не находилось слов, лишь жгучая ненависть, и желание отомстить. Нас погрузили в вертолеты и мы несколько часов летели в неизвестном направлении. За время полета я даже задремал. Стресс молодого организма не прошел даром. Истощенные нервы приказали организму забыться сном, что бы восстановить душевное равновесие. Минут за десять до прилета я проснулся. Подавленное состояние, опухшее лицо от долгих слез, и пламя надежды. Дед оказался прав, рано или поздно за нами пришли бы, а раз этого не избежать, нужно было готовиться. Скоро все решится.
В иллюминаторе было видно, как наш вертолет заходил на посадку к огромному сооружению, окруженному палаточными лагерями, обнесенными заборами из колючей проволоки, где виднелись такие же принужденные мигранты, как и мы. Сооружение было похоже на фантастические картинки, которые показывал дед, где огромная площадка и конструкции переплетались между собой. Отсюда уходили челноки набитые под завязку криокапсулами с будущими поселенцами неизведанных миров. Зрелище было поистине завораживающее настолько, что я на мгновение забыл, зачем я тут. Выдернул меня из созерцания голос девчушки, что сидела рядом.
- Я не хочу в морозильник, я домой хочу к маме. – начала она хныкать. Девочка жила через два двора от его дома. Что случилось с ее мамой, я не знал, но постарался в меру своих возможностей успокоить ее, обещая, что скоро и мама придет. После посадки, нас построили в колонну по двое, и повели к одному из зданий, с надписью «Приемная комиссия», потом нас начали делить по более мелким группам, женщины и девочки отдельно мужчины и мальчики отдельно, потом еще раз, уже отделяя от взрослых. Дальше осмотр врачей, вопросы откуда я, сколько лет, составление анкеты, психологические тесты. Все это проходило под неусыпным надзором вооруженных людей в черной форме, любое неповиновение и они применяли шокеры, или били дубинкой, не смотря на возраст и пол. Деваться было некуда, помощи ждать тоже.
Так прошел целый день, который в деталях и не запомнился, лишь про себя повторяя заветные фразы, произнесенные деду, что заставлял меня учить из, и повторять каждый раз перед сном.
К вечеру нас наконец то накормили и отправили в один из палаточных городков. Там , распределив по местам, соответственно номерам браслетов на запястье, мы зашли в палатку, рассчитанную на шесть человек. В ней было шесть коек, что стояли в два ряда, туалет за занавеской и душевая. Со мной было еще пятеро мальчишек, не старше 10 лет, все с разных мест, ибо ни одного знакомого лица я та и не увидел после того как мы прошли все кабинеты приемной комиссии. Что стало с односельчанами я не знал, скорее всего, нас просто расселили так, что бы мы не могли поднять бучу или усложнить жизнь конвоирам и охране лагеря. Конечно, этого я не понимал тогда, лишь надеялся, что с ними все в порядке, и что мы, когда ни будь снова увидимся. А сейчас, я без сил упал на свободную койку, накрылся простым одеялом и уткнувшись в подушку уснул.
Ночь прошла спокойно и без снов, проснулся я по привычке с первыми петухами. Понятное дело, в лагере не было петухов, но биологический будильник и мочевой пузырь, продиктовали свои условия. Потянувшись, я сел на край кровати, по привычке свесив ноги, начал шарить в темноте ногами, в поисках теплых тапок из меха, которые мне сделала бабушка, но ноги нащупали сапоги, которые были на мне, когда на нас напали, и в голове сразу все прояснилось, мысли поскакали по извилинам, восстанавливая картину вчерашнего дня. Естественно сонливость как рукой сняло. Что делать дальше? Ума не приложу, но для начало нужен туалет. Нащупав руками в темноте края кроватей вынужденных соседей, я тихо прошел к занавеске, служившей ограждением ванной комнаты. Стараясь не разбудить ребят, входил в туалет и принял душ. Все же тихо не вышло, народ начал бурчать, что я не даю им спать и что еще слишком рано. Что поделаешь, привычка, вторая натура, так говорил дед. Выполнив утренний моцион, сделал зарядку, я, усевшись на свою кровать, начал думать о дальнейших действиях. Все было и так понятно, что выходить из палатки без разрешения не стоит, что недвусмысленно дал понять, поглаживая электрошокер, охранник, будем ждать, раз рано. Я уселся на кровать в позу медитации и начал, как учили приводить мысли в порядок, вспоминая все что видел и слышал, структурируя в полезную и бесполезную информацию.