Когда я пришел туда, опоздав на час, в кафе ждал один Алонсо.
- Я уже начал волноваться, Пепе!
- Не бери в голову, старина... Где Чарли?
- Ушел. И, кажется, в отвратном настроении.
- Почему?
- Да просто Арбетнот уверен, что ты ведешь с ним двойную игру и больше не соблюдаешь нашего договора.
- Чепуха, у меня есть заботы поважнее, нежели мелкие уколы самолюбия мистера Арбетнота... Они похитили Марию, Алонсо!
Он вздрогнул.
- Что ты сказал?
- Ты отлично слышал: Лажолет приказал своим подручным схватить Марию.
Алонсо не мог прийти в себя от удивления, и я почти физически ощущал, как лихорадочно он шевелит мозгами. То, что я долго и неторопливо обдумывал у себя в спальне, другу пришлось прокрутить в голове в считанные секунды. Наконец, придя к неизбежному выводу, парень совсем скис.
- Но тогда...
- Вот именно, Алонсо! Мы пошли по ложному следу... Мария не связана с ними.
- Однако ее брат...
- По всей вероятности, он тоже ни при чем.
- Да брось ты! А как же его нож?
- Ну, наверняка и тут найдется объяснение.
Все это свалилось на Алонсо с бухты-барахты, и некоторое время он молча переваривал информацию. Хорошенько обдумав мои слова, Муакил совершенно преобразился. Теперь передо мной сидел не мучимый сомнениями и слегка растерянный детектив, а тот Алонсо, каким я привык его видеть, когда мы преследовали опасного преступника. Да, мой Алонсо - покрепче стали! И меня это чертовски радовало. Теперь я снова мог положиться на него и твердо знал, что мы выиграем схватку с Лажолетом, найдем Марию и Хуана, а потом Клиф Андерсон, сдержав данную себе клятву, сможет спокойно уйти в отставку.
- У тебя нет никаких соображений насчет того, кто бы мог подстроить это дело? А, Пепе?
- Более того - я точно знаю.
- Не может быть!
- А вот и да! Это работа Перселей.
- Хозяев Марии?
- Да, и я даже могу с уверенностью сказать, что они похитили девушку вчера вечером между десятью и одиннадцатью часами.
- Ну, коли на то пошло, может, ты еще и знаешь, где они прячут Марию?
- Во всяком случае, догадываюсь...
Мне показалось, что Алонсо глядит на меня не без некоторого восхищения, и это тем более приятно щекотало самолюбие, что Муакил - отнюдь не первый встречный, а человек с вполне устоявшейся репутацией, один из лучших агентов ФБР. Он швырнул на столик несколько писем и встал.
- Пошли?
- Сядь, старина... Сначала надо предупредить Чарли.
- Где ж я его тебе откопаю?
- Позвони в "Мадрид".
Так он и сделал, но англичанина в гостинице не оказалось и адреса он тоже не оставил. Алонсо успокоил меня, что так или иначе, они договорились в одиннадцать вечера поужинать в "Кристине". Моему другу явно не терпелось действовать.
- А теперь - помчались в Куну!
- Нет.
Недовольный, он снова опустился на стул.
- Что еще?
- Подумай сам, Алонсо. Персели тебя не знают. Увидев, что я привел постороннего, они мигом почуют недоброе, и это только осложнит дело.
- Короче, ты опять вздумал изображать одинокого рыцаря? Слушай, Пепе, кончится тем, что я, как и Чарли, заподозрю тебя в нехорошем намерении присвоить все лавры. Но имей в виду, я поклялся Рут привезти тебя в Вашингтон в приличном состоянии, а потому, хочешь - не хочешь, но мы пойдем вместе!
Черт знает, сколько времени я бился, пытаясь доказать ему, что в одиночку справлюсь куда лучше, по крайней мере сначала, и уж как-нибудь сумею выпытать у Перселей и где Мария, и где Лажолет.
- А вдруг, когда ты придешь, Лажолет окажется у них?
- Меня бы это очень удивило... Но даже если это и так - не беспокойся, я успею выстрелить первым.
Алонсо мои доводы, похоже, не слишком убедили.
- И все же, Пепе, не очень-то красиво с твоей стороны вот так оттирать меня в тень... Первый раз с тобой такое. Но ты совершенно уверен, что мы не можем провернуть это вместе, как обычно?
Алонсо выглядел таким несчастным, что я не выдержал.
- Ладно. Можешь не изображать великое отчаяние. Пошли, но уж постарайся не лезть на глаза и не вмешиваться, если только мне и в самом деле срочно не потребуется помощь. Согласен?
- Еще бы!
Осторожности ради и на случай возможного нападения, когда я вышел на Куну, Алонсо прикрыл лицо газетой и двинулся следом на расстоянии примерно сотни метров. Я постучал в дверь и, войдя в дом, позаботился прикрыть створку не слишком плотно. На лестничной площадке Перселей я подождал, пока послышатся приглушенные шаги дона Альфонсо, и лишь тогда позвонил. Но на пороге меня, как и в прошлый раз, встретила донья Хосефа. Она даже не успела придать физиономии обычное радушное выражение.
- Вы, дон Хосе?
- Я, донья Хосефа.
- Э-э-э... уж простите нас... но, видите ли... мы с мужем сейчас ужасно заняты... Отправка товара... да и счета надо проверить... куча всяких бумажек... тем более на Святой неделе помощи ни от кого не дождешься...
- Но я вполне готов помочь, донья Хосефа, и окажу вам услугу с неимоверным удовольствием!
И я вошел в квартиру, прежде чем она успела опомниться от удивления. Минуя холл, я вошел в гостиную. Дон Альфонсо сидел за столом без пиджака. При виде меня он тут же вскочил.
- Сеньор Моралес!..
Он живо натянул пиджак.
- В чем дело? Что случилось?
- А что, у вас есть основания беспокоиться, дон Альфонсо?
Но донья Хосефа, невежливо вмешавшись в разговор, опередила мужа:
- Помолчи, Альфонсо! Ничего особенного не произошло - просто дон Хосе пришел нас навестить... Я сказала, что мы заняты, но...
- Да, очень заняты... - послушно повторил супруг.
Никто не предлагал мне сесть, но я спокойно опустился на стул. Муж и жена переглянулись, и я почувствовал, что мое поведение начинает их пугать. И снова донья Хосефа попыталась меня выпроводить:
- В любое другое время мы были бы счастливы вас видеть...
- Успокойтесь, сеньора, как только вы ответите на один вопрос, я немедленно уйду.
Я не сомневался, что из этих двоих первым не выдержит дон Альфонсо. Так оно и случилось.
- Во... прос? Ка... кой вопрос? Почему? - дрожащим голосом пробормотал он.
Но его супруга уже изготовилась к сражению. Собственно говоря, она сразу приняла решение не уступать, едва почувствовав, что я пришел к ним с определенной целью.
- Я же велела тебе молчать, Альфонсо! - снова перебила она мужа. - Так что за вопрос вас интересует, сеньор Моралес?
- Куда вы дели Марию?
Наступила долгая тишина. Мы с доньей Хосефой, не скрывая ненависти, сверлили друг друга глазами. Персель плюхнулся в кресло и, сжавшись в комочек, ждал продолжения.
- А почему вы спрашиваете об этом меня? - вкрадчиво осведомилась его супруга.
- К примеру, хотелось взглянуть на вашу реакцию... Очень ли вы удивитесь, узнав об исчезновении Марии...
С досады толстуха прикусила губу.
- Но... ваше сообщение меня более чем удивило!
- Нет, донья Хосефа, нисколько.
- А вы почем знаете?
- Сегодня утром Мария не пришла на работу... Увидев меня, вы бы сразу заговорили на эту тему...
- Совсем вылетело из головы... все эти заботы...
- Нет, донья Хосефа, даже если вы отправляете очень ценный груз, это не могло помешать вам тревожиться о судьбе девушки, которую, по вашему же собственному признанию, вы всегда считали чуть ли не родной дочерью. Вы не спросили меня о Марии лишь потому, что отлично знаете - в данный момент с ней все более или менее в порядке.
- А откуда у меня может быть такая уверенность?
- Да просто вы же ее и спрятали!
Снова наступила гнетущая тишина, лишь дон Альфонсо чуть слышно застонал у себя в уголке. Этот уже сдался без боя. Но его жена продолжала упорствовать.
- Вы, наверное, пьяны, сеньор Моралес?
- А ну, ведите меня к Марии, да поживее!
Она приблизилась ко мне, сопя, как разъяренный бык. И куда вдруг подевалась медоточивая сеньора Персель? Теперь грубые, словно окаменевшие черты лица и холодный блеск глаз изобличали лишь жестокость и злобу.