Их комнаты сейчас должны казаться им самым безопасным местом, где можно спрятаться. А у нас даже нет времени, чтобы спорить.
Я начинаю с Джейкоба, который хотя бы вышел из своей комнаты, когда мы подошли, и с женщины, чьи руки обвиты вокруг Санджаны, в свою очередь встречаясь с каждым из них взглядом в тусклом свете. Тратя драгоценные секунды, смотрю им в глаза, давая знать, чего стою.
- Мы должны уходить, - говорю я тихо и медленно, каждый из них кивает.
Я прохожу вдоль исследователей, стоящих вдоль стены, как будто они выстроились в ряд для осмотра, сжимая их импровизированное оружие побелевшими костяшками пальцев. Я читаю их имена с халатов, как могу, задабриваю их, делаю свой голос тверже и раздаю приказы, и после самой долгой минуты в моей жизни, они один за другим они выходят вперед, готовые идти, пока не остается только один человек, стоящий в дверях, сжимающий в руке зазубренный кусок пластины, вырванный из принтера. Он отказывается сдвинуться с места, даже когда я кричу на него следовать за нами. Я не могу оставить его позади. Мне придется оставить его позади, или все остальные тоже погибнут.
Затем Санджана оказывается рядом со мной, стоя самостоятельно, выпрямив спину, бледная как полотно от потери крови — даже пошатываясь, она в команде, и я знаю к тому же, что его глаза сфокусированы на ней, и что она это чувствует.
- Малкольм, если ты не притащишь свою задницу сюда и не пойдешь с нами, твой труп окажется под твоим же столом, - резко говорит она. - Пошевеливайся.
И чудесным образом, он повинуется. Очевидно, иногда угрозы действуют на гражданских.
Двое коллег Санджаны еще раз берут ее под руки, и хотя она кричит от боли из-за прикосновения, мрачно цепляется за сознание. Мы направляемся по коридору, и сирены внезапно замолкают - наши шаги резко ускоряются, а голоса становятся громче из-за замолчавших сирен после долгого звона, раздающегося по коридорам.
И взамен я слышу крики, когда наемники взяли наш след.
- Туннель, - рычу я, и несколько рук поднимаются и указывают куда идти. И так мы бежим. Я подталкиваю толпу впереди себя, держа винтовку наперевес, каждый нерв в моем теле кричит на них, чтобы они поторапливались, бежали быстрее, опередили атаку, которая, как я знаю, приближается. За первым поворотом мы попадаем в темноту, затем следует второй, бежим по участку коридора под знаком, который гласит: «Технический вход в туннель». Каждую секунду я ожидаю, что наемники нагонят нас и откроют огонь, и я держу оружие по направлению туда, откуда мы пришли.
Мы поворачиваем за следующий угол и попадаем в заброшенную комнату для персонала, столы опрокинуты, разбитая тарелка валяется на полу. Люди впереди меня останавливаются, и в тусклом свете, проникающем через окно, мне требуется несколько судорожных барабанящих сердцебиений, чтобы понять, из-за чего. Затем я вижу его.
Фигуру, облаченную в броню, прислонившуюся к дальней стене у двери с пистолетом в вытянутой руке направленным мне в грудь.
Фиск.
Исследователи столпились, пара людей спряталась за столами, большинство просто стоят, ожидая, что произойдет дальше.
Его горло в крови, она поблескивает темной массой на его груди, его кожа белая, волосы от пота прилипли ко лбу. Либо он был одним из наемников, в которых я попал во дворе, либо он был подстрелен один из своих, когда они вслепую палили в темноте. Но пистолет не дрожит, так он сосредоточен на мне, несмотря на кровь, что облепила его руку.
Слишком много крови. Ему конец, и мы оба знаем это — наши взгляды, встретившись, признают это. Но мое оружие по-прежнему направлено туда, откуда мы пришли, и он может застрелить меня, пока я направляю его в его сторону.
Он мог пристрелить меня, и их миссия — какая бы она не была – достигла бы успеха без выживших. Наши взгляды встречаются, и все, что я вижу - паренька, что терпел проигрыши в карты и сплетничал о своей подруге; все, что я вижу - это парень, которого я тренировал остаться в живых.
А потом он опускает руку. Он не может говорить — рана в горле слишком плохая, но он дергает головой в сторону двери за ним, и я все понимаю без слов.
- Двигаемся, - резко говорю я поверх плеча, и уцелевшие исследователи напугано идут вперед, пролезая мимо умирающего наемника через дверь. Гил позволяет коленям подогнуться, броня скрипит, когда он сползает вниз, чтобы усесться напротив стены. Единственный звук – хрип - булькающий звук его дыхания. Мое собственное горло сжимает. Он больше не похож на бескомпромиссного, компетентного наемника. Он выглядит просто как Гил Фиск, сельский парень с Вавилона. И теперь я ничего не могу для него сделать.
Его рука движется, пальцы сжимаются от боли, когда он жестикулирует в сторону туннелей. Иди.
Поэтому я делаю единственное, что могу, срываюсь на бег, пока не догоняю остальных у входа в туннель, заблокированного массивным металлическим люком. Санджана трясущимися руками, с трудом дыша, раздает инструкции хриплым от боли и шока голосом. Малкольм следует ее инструкциям, пытается повернуть рычаг, напрягая мышцы, чтобы открыть люк, используя механический привод, так как электрический не работает из-за отсутствия электроснабжения. Я слышу спор, вспыхивающий позади нее, белокурая женщина, чье имя я не могу вспомнить, на грани истерики, указывает туда, откуда мы пришли.
- Мы должны вызвать базу, или попробовать убедить их… один воин против десятка наемников? Это самоубийство остаться с ним! - Блондинка даже не смотрит на меня, слишком напугана, чтобы заботиться, что я в пределах слышимости. И я не виню ее.
- Нет пути назад, - отрезает Санджана. - Не будет никаких переговоров с ними, доверься мне.
- А ты считаешь, прибежать сюда с пушками на хвосте безопаснее?
Женский голос переходит на визг.
- Он подросток, почему ты слушаешь его?
Я слышу, что крики становятся все ближе, и ученые толпятся у стены, пытаясь укрыться, в то время как я занимаю позицию за углом к коридору, по которому пойдут наемники, с оружием наготове. Некоторых исследователей, слушающих блондинку, начинает раздирать от нерешительности, но двое из них присоединяются Малкольму, помогая поворачивать рычаг и дюйм за мучительным дюймом люк в туннель, открывающий нам путь к свободе, начинает открываться.
У нас не получается быстро открыть люк. Я куплю им столько времени, сколько смогу, но без брони и без прикрытия, его будет недостаточно. Прежде чем я успеваю придумать, как их отвлечь, облаченная в белое фигура проносится мимо меня. Это блондинка. Я хватаю ее за халат, но она отрывается от меня, голосит, когда бежит назад за угол.
- Подождите, не стреляйте, я... - ее голос осекается под градом пуль.
Позади меня, я чувствую щекотание ветерка. Люк открыт. Я с трудом сглатываю, пытаясь подавить бурю мыслей: смерть женщины подарила нам несколько секунд, которые нам нужны.
- Шевелитесь, - шипит Малкольм, и один за другим команда пролезает внутрь, утягивая Санджану за собой. Чья-то рука хватает мой локоть, чтобы повести меня в нужном направлении, я пячусь, не опуская оружия, мои глаза текут от усилия сосредоточенности на темном коридоре. Первый из них появляется из-за угла, и я поднимаю винтовку, чтобы выстрелить, жму на спусковой крючок… и ничего не происходит. Винтовка дала осечку. Я пытаюсь еще раз, мой мозг слишком оцепенел, чтобы осознать, что даже при полном заряде, новое модное оружие заклинило. Пуля лязгает по крышке люка сразу после того, как я ныряю за него, и я бросаю винтовку на пол, чтобы достать вместо нее свой пистолет. Может он и не пробивает броню, но никогда не заклинивает. Просто требуется твердая рука и хороший глаз. Я жду, переводя дыхание, чтобы моя рука стала твердой, а затем высовываюсь из люка, нацеливаясь на сустав в его доспехах на плече. Наемник падает с криком, когда двое других появившихся из-за угла поднимают оружие.