- Знаете, когда мы выберемся отсюда, и вам и мне придется всерьез пересмотреть свой выбор спутников. - Я пытаюсь улыбнуться, надеясь, что это будет понятно по моей интонации. - Хотя бы откройте мою дверь, думается, что я смогу вам понравиться.
- Полегче, приятель, у меня есть девушка. - Но это сработало — ее голос стал немного спокойнее. - Хорошо, позвольте мне открыть дверь и проверить на наличие охранников. Я скажу вам через вентиляцию, или же, если это не сработает, думается, вы услышите, как меня подстрелят.
- Вы реально утешили, - шепчу я. Раздается приглушенный стук, когда она слезает с того, на чем она стояла, чтобы добраться до вентиляционного отверстия, и, вероятно, возвращается к работе. И я тоже — несмотря на то, что я топчусь на месте, пытаясь развязать себе руки, больше мне сделать нечего, а сейчас не время быть без плана Б.
Примерно двадцать минут спустя, я снова слышу ее в вентиляционном отверстии.
- Тарвер?
- Все еще здесь, - говорю я ей. - Хотя обслуживание ужасное. Я всерьез рассматриваю подать жалобу администрации и попробовать перебраться в другой отель.
- Это вы мне говорите, - шепчет она. - Моя дверь открыта, но снаружи охранник. Он повернут спиной, но мне потребуется примерно десять минут, чтобы отпереть вас, и если он повернется... - Ей не надо было заканчивать предложение.
Мы, должно быть, были взяты в заложники профессионалами. Я ненавижу хорошо организованных оппонентов.
- Ладно, - отвечаю я. Ей не понравится, что будет дальше, и я это знаю. Я заставляю свой голос оставаться низким, спокойным и уверенным. - Я позову его сюда, чтобы вы могли проскользнуть за ним и наброситься на него сзади. Вам нужно ударить его, и сильно. Можете ли вы найти что-то достаточно тяжелое?
Ее раздумье говорит о многом. Одно дело думать о насилии или увидеть его на ТВ, и совсем другое совершить его. Мне жаль, я не должен был просить гражданское лицо принять в этом участие, но у меня нет другого выбора. Голос Санджаны раздается из вентиляционного отверстия:
- Да. Да, я могу это сделать.
- Хорошо. Мы сделаем из вас солдата.
- Нет, спасибо, - сухо отвечает Санджана. Потом она замолкает, прежде чем я могу придумать другую шутку, чтобы поднять настроение.
- Санджана, - тихо говорю я, оставляя попытку найти юмор в нашей ситуации. - Если мы не выберемся из этого, они убьют нас, ваших коллег, и всех, кто видел их лица. Солдаты принимают решение рисковать жизнью, когда приходят на службу, и я знаю, что вы никогда не просили об этом. На самом деле, я бы не просил, если бы был другой вариант.
Она делает долгий, медленный вдох, а потом громко выдыхает.
- Ладно. - Ее голос тверд, и я знаю, что она решилась. - Зовите его.
Я мобилизую версию самого себя, которая знает, как держать неопытного новобранца в движении, чтобы он не вздрагивал, когда ракеты проносятся над головой. Мысли приведены в порядок для такого рода вещей, и я должен найти это сейчас, потому что дальше многое потребуется от нее.
- Просто думайте о действиях, выкиньте все из головы.
Все еще не один, Алек. Все еще борюсь.
Я подвигаю стул к двери, заношу одну ногу, чтобы стукнуть по ней, надеясь, что звук разнесется по всему коридору.
- Эй! Кто-нибудь там есть? Зайдите сюда.
Я считаю до десяти, потом снова стучу. Я повторяю это шесть раз, прежде чем тень ложится на полоску окошка в двери, а затем появляется нечеткое очертание головы, когда охранник заглядывает в него.
- Фиск сказал, ты выкинешь что-нибудь, - рявкает он через дверь. Я узнал голос — это тот же самый парень, кто забрал мой лазерный пистолет. - Я не куплюсь.
- Я же привязан к стулу, - отвечаю я, стараясь не дать злости просочиться в моем голосе, и отодвигаюсь от двери. - Я останусь на другой стороне комнаты, если это заставит тебя почувствовать себя лучше. Но тебе нужно взглянуть на улицу, потому что там кто-то есть, и это не один из твоих людей. Если мои ребята в деле, и пробуют начать что-то, я не хочу умирать в перестрелке. Ты посмотри, и если это они, ты свяжись с ними по рации и скажи им, что у тебя заложник, хорошо?
Он медлит еще несколько секунд.
- На другой стороне комнаты, - в конце концов, повторяет он за мной. - И отвернись так, чтобы я мог видеть твои руки.
Я откатываюсь, и мгновение спустя слышу, что замок со щелчком открывается, а затем раздается звук шагов. Стараясь не думать о пистолете, вероятнее всего, направленного прямо сейчас в мою голову, я говорю, надеясь, что таким образом я смогу прикрыть поступь Санджаны.
- Между деревьями находятся два толстых ствола дерева, и мне показалось, что кто-то между ними, но я не могу встать с учетом того, что я привязан к стулу. Фиск сделал хорошую работу, надо отдать ему должное за это. - Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на дверь.
Дверь на пружине, она слишком быстро закрывается. Черт.
Но за мгновение до того, как дверь закроется, в просвете появляются пальцы Санджаны, и поэтому она не закрывается и не герметизирует, а ударяет ее по руке. Я морщусь и заставляю себя продолжать говорить, пока она открывает ее.
- Так вот, если бы я был тобой, я бы задал себе вопрос: если Фиск смог обманывать меня в течение нескольких месяцев, чтобы подготовиться для этого рейда, если он такой хороший актер, то как вы можете быть уверены...
- Заткнись, - бормочет он, наклоняясь, чтобы выглянуть в окно, когда Санджана проскальзывает в комнату и исчезает из моего поля зрения.
- Фиск не упоминал, что тебе нравится звук собственного голоса так что...
Раздается грохот, и я разворачиваю стул, шнур вгрызается в мои руки. Охранник на полу, Санджана над ним, настольная лампа свисает с одной стороны, грудь вздымается, глаза закрыты.
Меня затапливает облегчение, на ум приходит с полдюжины шуток, которые я использую с моим взводом, чтобы успокоить их, но они никогда не выглядят такими травмированными. Я выдыхаю и затем пытаюсь казаться столь нежным, как могу.
- Отлично. Теперь у нас есть шанс.
Она останавливает себя, не давая упасть лампе, и вместо этого ставит ее на ковролин, подходит ко мне и приседает позади меня.
- Приятно познакомиться, - справляется она с собой, все еще дрожа, когда начинает работать над моими путами.
- И мне с вами, - говорю я с намеком на улыбку, чего не ожидаю. - Вы прямо сейчас мой самый любимый человек на планете.
Шнур лампы расслабляется, и огонь устремляется в мои запястья, когда возвращается кровь. Я падаю на руки и колени, подползаю к охраннику, чтобы забрать свой пистолет и вернуть его в кобуру на боку. Такой небольшой вес, но с ним я уже чувствую себя лучше.
- С ним все в порядке? - шепотом спрашивает она позади меня.
Кровь начинает собираться в лужицу под головой охранника, а его глаза безучастно смотрят на стену. Но я закрываю собой тело от Санджаны, опускаюсь вниз, делая вид, что я проверю его пульс.
- Ага, - вру я, пытаясь говорить облегчением. - Он без сознания, но он будет жить, чтобы драться в другой раз.
- О, слава Богу. - Она садится на мой стул, ухаживая за ушибленными пальцами.
- У него есть пропуск? - Я проверяю его пояс, оттянув куртку, чтобы найти шнурок на шее.
Когда я смотрю на нее, она качает головой.
- Это все отпечатки, нет пропусков. Создают трудности для посторонних, чтобы проникнуть внутрь. - Ее взгляд пронзает ирония, что и подтверждает то, что я уже понял — будет невозможно незаметно передвигаться по зданию исследовательского центра. Я мог бы отрезать большой палец наемника, но сканеры не будут работать без правильной циркуляции крови, и это бы полностью разрушило слабый контроль Санджаны над ее спокойствием. Я не имею большого опыта с гражданскими в ситуациях вопроса жизни или смерти, но я уверен, что расчленение людей не очень в них помогает.