– Знаете, – сказал он, – я полагаю, вы и в самом деле однояйцевые близнецы. Правда, теперь вы не во всем похожи друг на друга. Мастерфилд! – бросил он через плечо.
– Слушаю, сэр.
– Я желаю, чтобы Керрис Бедеккер снова стала точной копией своей сестренки. После этого отправьте ее в Центр зачатия.
– Слушаюсь, сэр, – с нескрываемым удовольствием произнес Рори Мастерфилд.
– А как поступить с остальными, сэр?
– Дэвид Мэйсен играет важную роль в моих стратегических замыслах, касающихся острова Уайт. – А остальные… – Он небрежно махнул рукой. – Остальных ждет длительная и не очень приятная карьера в угольных копях. Боюсь, правда, что на продвижение по службе им рассчитывать не придется. Но самое главное в данный момент – это… Марни вырвалась из рук держащего ее стражника и, с воплем ринувшись на нашего мучителя, вцепилась ногтями ему в лицо. Торренс отступил, но на его лице остались глубокие царапины. Прежде чем ее пальцы успели дотянуться до здорового глаза, два гвардейца повисли у нее на руках и потащили назад. Громко крича, Марни обратила всю свою ярость на них. Одним быстрым движением Торренс выхватил скрытый под пиджаком пистолет и выстрелил. Марни прижала руку к груди. Ее лицо исказилось болью, и она медленно опустилась на пол. Мгновение – и она замерла внизу у наших ног. Я сжал кулаки, взвешивая шансы на хотя бы единственный полновесный удар по этой гнусной роже. Однако Торренс решил больше не рисковать.
– Наденьте на них наручники! – злобно приказал он, прикоснувшись к поцарапанной щеке. – А это, – он посмотрел на тело Марни, – сожгите немедленно. Пистолет он предусмотрительно не выпускал из руки. Гвардейцы уже начали пристегивать браслет к моему запястью, когда с улицы послышался шум. На миг мне показалось, что это сигнал о возвращении триффидов. Но, прислушавшись, я понял, что это не крики тревоги. Скорее – глухое гудение множества голосов. Торренс злобно глянул зеленым глазом на входные двери. Я посмотрел туда же
– и увидел в дверях шеренгу вооруженных винтовками полицейских. Копы почему– то с явным смущением поглядывали друг на друга. Затем по неизвестной мне причине они вдруг расступились. Меня разобрало любопытство, и я, поднявшись на цыпочки, взглянул через голову стоявшего передо мной гвардейца. С улицы доносился невнятный говор множества голосов. Все гвардейцы, забыв о пленниках, тоже смотрели на дверь. Полицейские расступились еще шире, и я, не веря своим глазам, увидел весьма странную толпу, входящую в Эмпайр-Стейтс-Билдинг. Это были слепцы. Двигались они уверенно, громко постукивая белыми тростями по мраморному полу. Их было так много, что звук ударов заглушал все остальные шумы в вестибюле.
– Что это означает? – раздраженно спросил Торренс. – Уберите отсюда этих людей! Но слепцы шли вперед, и десятки уже превращались в сотни. Эта была странная смесь самых разных людей. Я увидел всевозможные оттенки кожи. Некоторые из слепцов были прекрасно одеты, тела других прикрывали жалкие лохмотья. Было ясно, что эти люди явились сюда как с благополучной части Манхэттена, так и из гетто за Параллелью 102-й улицы. На лице Торренса можно было прочитать разные чувства, но преобладали среди них ярость и изумление. Возглавляла процессию слепая седовласая женщина лет семидесяти, а ее поводырем была маленькая зрячая девочка. Торренс посмотрел на меня, перевел взгляд на Сэма и внезапно расхохотался:
– Теперь я понял, Даймс, что должен означать этот цирк! – Махнув в сторону слепых рукой с пистолетом и давясь от смеха, Торренс добавил: – Это – твое секретное оружие. Неужели ты не мог придумать чего-нибудь более забавное?
– Мне… Я ничего об этом не знаю, – почти прошептал Сэм.
– Хочешь отмежеваться от этой абсурдной ситуации? Прекрасно. Наконец-то у тебя начинают появляться проблески здравого смысла. – Торренс повернулся к слепым мужчинам и женщинам и проревел: – Эй вы, послушайте! Разве вы не знаете, что старинная поговорка все еще справедлива? – Он притронулся к своему зеленому глазу. – Эта поговорка гласит: “В стране слепых даже одноглазый – король!”
– Генерал Филдинг, – спокойно начала пожилая женщина.
– Убирайся отсюда, карга слепая! И уводи с собой всю шайку!
– Мы не уйдем, генерал Филдинг. Или, может быть, вы предпочитаете, чтобы вас называли вашим подлинным именем… Торренс, так, кажется? Все веселье Торренса вдруг куда-то исчезло.
– Мастерфилд, примите меры, чтобы очистить помещение. Если через пять минут они еще будут здесь, прикажите открыть огонь. Гвардейцы подняли автоматы. Женщина заговорила снова. Заговорила четко и ясно. Но на сей раз она обращалась не к Торренсу.
– Стивен! Стивен, ты здесь? – позвала она. Эти слова послужили сигналом для остальных слепцов. Все со спокойным достоинством присоединились к этому зову.
– Элизабет! Элизабет!
– Энтони!
– Ганс! Ты здесь, Ганс?
– Джо! Ты слышишь меня, мой мальчик?
– Колин!
– Роза!
– Аарон, ты здесь, сынок?
– Тео…
– Майкл, это я, твой отец. Слепые – рабы и свободные – призывали своих сынов и дочерей.
– Колин!
– Бенджамин, я твоя мама.
– Ты меня слышишь, сынок?
– Томас… Торренс, кипя яростью, крикнул своим подручным:
– Гоните отсюда эту мразь! И не стесняйтесь пускать в ход кулаки, если потребуется… А если они и после этого не уберутся, не жалейте патронов. Стреляйте их, как бешеных собак! Я посмотрел на гвардейцев. Атака танкового батальона не могла потрясти их сильнее, чем появление слепых людей. Лица солдат залились краской, и все они косились друг на друга, выжидая, как поступит сосед. Приказ Торренса они, во всяком случае, выполнять не спешили. Слепцы продолжали звать.
– Послушай меня, Джо. Брось ружье.
– Колин, сложи оружие!
– Бенджамин… Я переводил взгляд с одного гвардейца на другого. Они уже не казались грозными – в их душах все сильнее и сильнее начинали говорить иные, более могущественные чувства. Неожиданно один из гвардейцев бросил автомат. Металл громко лязгнул при ударе о мрамор пола. Тем временем слепцы ясными голосами продолжали призывать своих дочерей и сынов.
– Подними! – взревел Торренс. – Подними оружие немедленно, если не хочешь предстать перед военно-полевым судом! Гвардеец, уставившись в пол, покачал головой. Кто-то последовал его примеру и швырнул винтовку. За винтовкой с шумом упал ручной пулемет.