И тут опять выручила дружба. Совсем незнакомые люди стали для нее родными, приняли в ее судьбе самое горячее участие, помогли встать на ноги.
В майские дни 1945 года, когда началось Пражское восстание, Зоя вместе с приютившей ее семьей вышла на баррикады и с оружием в руках сражалась против фашистов.
Борьба продолжалась несколько дней. Силы были слишком неравные. Чешские патриоты решили просить помощи у советского военного командования.
«Руде Армада! В Праге поднято восстание чешских партизан. Пришлите летаков або танков», — передавали они по радио.
Однако партизаны не были убеждены, что этот призыв услышан и, главное, понят. В разгар боев на баррикадах стали искать людей, знающих русский язык.
Тут-то и нашли Зою. Привели на радиостанцию, которую с трудом удерживали партизаны, и ее тревожный голос зазвучал в эфире: «Внимание Красной Армии! В Праге поднялось восстание чешских партизан. Пришлите самолеты и танки!»
…Вечером в штабе раздался телефонный звонок по ВЧ, и командующий 3-й танковой армией генерал Рыбалко узнал голос командующего фронтом Конева.
— Опять Прага просит о помощи, — сказал он. — Сначала обращались на чешском языке, теперь на русском, женщина непрерывно повторяет одно и то же: «В Праге восстание чешских партизан, пришлите самолеты и танки…»
— Мои радисты тоже слышат эту женщину. Все время она просит о помощи. Должно быть, там тяжкое положение…
— Несомненно! В Чехословакии миллионная армия немцев. Сами понимаете… Надо торопиться, Павел Семенович, — с тревогой сказал Конев.
— Машины заправляются. К ночи начнем движение. Прямо на Прагу!
— Ускорьте по возможности. Каждая минута дорога…
— Есть, товарищ командующий!
Рыбалко, которому уже несколько раз докладывали радисты о женском голосе, взывающем о помощи, после разговора с командующим проникся еще большей тревогой за то, что происходит в Праге. И стал торопить подчиненных…
Он был убежден, что выбор сделан правильно. Туда нацелен танковый корпус генерала Новикова.
Лихие танкисты комбрига Драгунского, за одну ночь преодолев большое расстояние, утром вошли в Прагу, и среди тысяч людей, высыпавших на улицы с цветами, была и та девушка, голос которой звучал в эфире.
Зоя Федоровна от природы скромный человек. Она тогда затерялась в толпе пражан. Кончилась война. Она вернулась в Севастополь, погрузилась в обычные дела и заботы. А в газетах писали о безымянной героине Праги. Ее разыскивали многие годы.
Случайная наша встреча позволила мне узнать о судьбе этой женщины.
ТЕ, КТО УХОДИЛИ ПОСЛЕДНИМИ
Летное поле было перепахано бомбами и снарядами, и уже нельзя было признать в этом обугленном, дымящемся, разрытом глубокими воронками, располосованном клочке земли аэродром.
Склады горели, и скелеты зданий зловеще чернели на рдеющей полосе заката. Голоса людей тонули в шуме запущенных моторов последних самолетов-штурмовиков. Выполняя приказ командования, они покидали Севастополь, забирая всех, кого могли забрать — экипаж разбитого самолета и нескольких механиков.
— Остальным придется остаться, — сказал командир полка и обвел взглядом нестройную шеренгу.
Каждый докладывал о себе, в том числе и эти трое, прожившие все 250 дней в одной землянке, связанные службой и дружбой:
— Старшина Белый!
— Авиационный мастер Штеренбоген!
— Техник Пельник!
Командир обнял каждого и, не сказав ни слова, побежал к самолету, на ходу натягивая шлем.
Через несколько минут самолеты оторвались от земли и, сделав круг, пошли к морю.
Земля дрогнула, раздался взрыв — рухнули скелеты зданий. Люди упали на землю. Широкий, кряжистый старшина Белый сорвал с головы бескозырку и зарылся в нее лицом. Комья земли и щебня, подхваченные взрывной волной, посыпались на него.
Когда он поднялся, двое его товарищей сидели на земле. Он подошел к ним:
— Что делать, ребята?
Белый смотрел на них и словно не узнавал Штеренбогена, всегда веселого человека, остряка, который сейчас, насупясь, помалкивал, и небольшого ростом, с мальчишеским выражением лица Пельника, что молодецким здоровьем, не отличался, зато в проворстве рук с ним никто не мог поспорить: двести бомбочек ввернет в кассеты и провожает самолет на штурмовку. А фронт рядом, не успеет Пельник оглянуться — летчик вернулся обратно. И ловкие руки ввинчивают новые две сотни бомб. Бывало в сутки до десяти вылетов, вот и посчитай, сколько бомб проходило через его руки…
Еще два дня назад они, как обычно, снаряжали самолеты на штурмовку с верой, что Севастополь выстоит и победит. К вечеру им зачитали приказ об оставлении Севастополя и о том, что все имущество нужно уничтожить. Проводив самолеты на Большую землю, они начали небывалый аврал. Над аэродромом грохотали взрывы. Не от вражеских бомб и снарядов. Уничтожались остатки боеприпасов и все ценности, которыми не должен воспользоваться противник.