Свечи на столе ослепительно моргнули и погасли, залитые воском. Поленья в камине изредка выбрасывали трещащие язычки пламени, тускло озарявшие комнату. Я и в самом деле снова начал засыпать, когда уловил еле различимый звук приглушенных всхлипываний. Не плач, так — изо всех сил сдерживаемое хлюпанье, обычно сопровождающее внезапный приступ жалости к самому себе или осознание жестокости и несправедливости мира по отношению к обитающим в нем отдельно взятым людям. Последнее вероятнее.
Что прикажете теперь делать? Утешать? Будь это капризная и нервная девица, я бы еще худо-бедно справился. Но склонный к истерическому самоуничижению молодой человек, который вдобавок не лишен «странностей», как меня предупредила заботливая хозяйка?
Решительность, как говорят, покоряет города. Какая, в сущности, разница — страдающая от тоски девица или живущий в вечном накале страстей юнец? Все они одинаковы. Ведь с самого начала подозревал, что приду к этому моменту — не сегодня, так на следующий день. Чего откладывать?
Я протянул руку, сгреб вяло трепыхнувшегося Станислава за шиворот и рывком заставил перекатиться ближе. Лежа на животе, он ткнулся мне лицом в плечо и настороженно замер. Всхлипывания стихли.
— Никто меня не понимает, никому я не нужен? — преувеличенно надрывно вопросил я. Штекельберг возмущенно дернулся, но не преуспел. — Свет бездушен, люди злы, эта жизнь бессмысленна, загробная безжалостна, угадал?
— Тебе смешно, — осипло и вымученно прошептали в ответ.
— Конечно, — подтвердил я. — Согласитесь, хнычущий красавчик-фаворит почти всесильного наместника у любого вызовет не стремление посочувствовать, но искренний смех. Чего вам не хватает в жизни, Стиви? Золотой цепи, алмазных подвесок или…
Болтая всякую чепуху, я незаметно поднял свободную правую руку и кончиками пальцев взъерошил светлую шевелюру моего нового приятеля. Волосы у него оказались жестковатыми, однако вполне приятными на ощупь. Упругие завитки, похоже, дар природы, а не творение куаферского искусства.
— …Или кого-то, согласного терпеливо выслушивать ваши излияния? Человека, который вам ничем не обязан и которому вы ничем не обязаны, который не знает ничего о вашей прошлой жизни и который согласен принимать вас таким, каков вы есть? Кстати, каковы вы на самом деле, Станислав фон Штекельберг? Расскажите, мне интересно.
Теперь я целиком запустил ладонь в растрепанную гривку Стиви, перебирая густые пряди на затылке. Он подавил очередной вдох и каменно застыл. Словно не мог поверить, что к нему относятся ласково. Как же обращается с этим крайне впечатлительным и нервным, словно породистая лошадь, созданием пан Мартиниц? В приказном порядке? Судя по портрету-миниатюре, этот человек вполне способен одним взглядом принудить окружающих выполнять любые свои желания.
В окно ударил порыв дождя, перемешанного со снежной крупой. Мелкие стекла жалобно звякнули. Штекельберг вздрогнул и нерешительно поднял голову. Отсветы пламени в камине выхватили чуть расширенные серые глаза, сжатые в одну линию губы и напряженные очертания скул. Мне почему-то захотелось, чтобы из этих зрачков хоть на сегодняшнюю ночь исчезло тревожно-испуганное выражение — будто человек живет в постоянном ожидании удара из-за спины.
— Стиви? — как можно мягче окликнул я. — Поговори со мной. Впрочем, если тебе хочется — молчи.
Ладонь потихоньку спустилась ниже, с затылка на шею и острые выступы ключиц, скрытых широким кружевным воротником рубашки.
— Весной мне исполнится двадцать три, — внезапно произнес молодой человек, отводя взгляд и судорожно выталкивая застревающие в гортани слова. — Я родился в Богемии, последние три года живу в Праге. Если выставят из Градчан, будет некуда вернуться.
— Почему? — я медленно, не нажимая, провел рукой вдоль позвоночника Станислава — вниз, до стянутой широким ремнем талии, потом наверх, опять вниз и снова наверх. Льняная ткань собиралась в мелкие складки, под ними ощущалась шелковистая, болезненно-горячая кожа. Это ни с чем не сравнимое чувство предвкушения, обманчивой недоступности и осознание собственной распущенности… Признаться, я бы с удовольствием вел иной, более добропорядочный образ жизни, но обстоятельства вынудили меня стать таким. Хочешь чего-то добиться — используй любые возможные средства. Брезгливость, чистоплотность, наставления морали, страх, неловкость — смело гоните их на задворки разума. Цель оправдывает средства.