Рассказ. Мистика.
Валерий Шалдин.
Ночь в дремучем лесу.
2020.
"Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать". /книга Екклезиаста/
***
Вот только не смейтесь и не обвиняйте меня в обскурантизме, мракобесии и мистицизме. По нынешним временам все эти ваши смешки - это только сотрясание эфира. Какая такая мистика в стране победившей гласности и, прости господи, демократии? У нас же долгое время была только исключительно одна мистическая книга, которая веско сказала, что призрак бродит по Европе....и всем надлежало в это верить до 1980 года, когда-таки этот призрак окончательно угнездиться у нас в стране. Других призраков и мистики в целом с тех пор решительно не наблюдалось. Весь наш народ, практически поголовно, за 70 лет шатания призрака по Европам стал Фомой неверующим, и перестал верить в старых добрых святых и чертей. Ага, все стали поголовно агностиками, которые только свято верят в бозон Хиггса, хотя его тоже никто воочию не видел, как ни присматривался.
Я сам агностик почище некоторых, поэтому только ухмылялся когда в интернете читал очередную страшилку о жутком и странном. Поэтому тот печальный случай я подробно описал по горячим следам, но отложил в стол как верный обитатель техногенной цивилизации, особенно когда вдруг случилась гласность, и мы узнали всю правду о прежней жизни. Вместе с гласностью страна обрела свободу. Теперь уже можно было верить и в мистическое. Со свободой появилась целая толпа ведьм, колдунов, прорицателей и гуру, причём некоторые даже были потомственными. А цыгане, вечное бродячее племя поголовных провидцев, так и не выводилось никогда. Но то такое дело, денежное, жить то людям как-то надо, вот они и стали прорицать за деньги.
В то время у меня не хватило духу рассказать. Ох, не хотел я доставать свои старые записи, чтобы ненароком не попасть в круг дешёвых гуру и знахарей. Поэтому, историю мою, не к ночи будет она сказана, пусть оценивают люди с их колокольни, независимо от того, верят они в мистическое или являются потомственными агностиками. Ну, те, которые в бозон Хиггса уверовали.
Ладно, отвлекаться не буду, и изложу всё по порядку, чуть поправив изначальную сбивчивость изложения, написанного при душевном волнении ещё во времена начала перестройки.
Вы когда-нибудь ночевали в диком лесу? Скажите, да что тут такого, подумаешь, важность какая, провести пару ночей на природе. Вот так и мы думали, что тут такого. Природа же. Мать наша. Мы - это четыре оболтуса студента, обоего пола. То есть два мальчика и две девочки. Не мальчик с мальчиком, как сейчас модно, а мальчик с девочкой. У каждой пары своя палатка имелась и по паре рюкзаков. Туристы, мля. Ладно, не буду растекаться мыслию по ёлкам, а скажу сразу, что мы тогда приехали в полумёртвую деревню, сидящую на свою беду в лесу. Что за деревенька: с десяток изб, штук пять старух, дохлый магазинчик, дед алкоголик, полторы козы, один лохматый кабыздох. В деревню мы забрались точно не за водкой, своей было достаточно. Переночевать нас позвал дед, который алкоголик, за символическую бутылку "Столичной". В избу мы к нему не решились идти, улеглись на сеновале, побросав на колючее сено туристические коврики. Расчувствовавшийся пьяненький дедок, узнав, куда мы направляемся, даже пустил слезу, тихим таинственным шёпотом сказав, что то место не хорошее.
- Вы мужики, только в Его лачугу не входите - напутствовал он нас. - И в песчаный овраг не надо ходить. Может тогда всё и обойдётся. Там, знаете ли, частенько блазнится. В том овраге наш Федька - тракторист по пьяни погиб. Трактор так и не достали. Сгорел вместе с Федькой.
Страх? Да не было ни у кого из нас страха. Не было, и всё тут. Мы знали, как могут местные напустить туману: то у них летающие тарелки косяками за большую ёлку садятся, то ведьма из трубы пустой избы вылетает. Поэтому мы поступили с точностью до наоборот, что советовал дедок. Мы и в какую-ту древнюю избушку в дремучем лесу зашли, и в песчаном овраге остановились.
Вышли из деревеньки ранним утречком. Тишина и благолепие, солнышко и ясный небосвод. Кругом берёзки и ёлки, белки бегают, птички что-то чирикают, благодать. Отличный белый день, все трезвые как стёклышко, ну что нам на четверых бутылка водки, которую мы употребили вечером. Так что все живые, весёлые и бодрячком. Тропинка по которой мы топали, была несколько своеобразная. Видно было, что по ней когда-то даже техника перемещалась. А вокруг суровый лес. Вот такая история. Списать дальнейшие события на алкоголь не получится, ну что нам на четверых студентов, прекрасно близко знакомых с этим напитком не понаслышке, могло случиться, к тому же это было вчера. Слону дробина. Считай, что мы находились в пошлой трезвости. Так что мы бодро шли по дремучему лесу, погодка нас радовала: сухо и солнечно. Теперь надо бы познакомить вас с нашим квартетом. Это я Вадим, тащу самый тяжёлый рюкзак. Зато, если потеряюсь, я всегда буду с провизией, потому, что именно в моём рюкзаке она и сосредоточена. Со мной рядом пыхтит моя подруга Оля. А за нами идут Серёга и Верунчик. Верунчик, так та вообще по любому поводу заливается смехом. Вот и сейчас её смех разносится по округе. Даже сороки обзавидовались. На избушку какого-то неведомого Его мы натолкнулись к обеду. Серёга пугал девчонок, что за скрипучей дверью в избушке будет обязательно лежать скелет. Те пугались. Избушка действительно была мрачновата. И архитектура была какая-то странная и непривычная. Может когда-то давным-давно она и была красивой, но теперь она буквально вся была покрыта мхом и толстым слоем бурых от времени иголок. Доски крыльца, как только мы на них ступили, то сразу треснули, труха трухой. Треск раздался как выстрел, что напугало наших девчонок. Деревянная дверь оказалась не заперта, но петли скрипели безбожно. Такого зловещего скрипа я никогда не слышал. Мы всё-таки ввалились в избушку. Вот тут меня первый раз за наш поход и пробрало. Какая избушка была снаружи ужасная, и какая внутри. Меня поразила сухость и отсутствие пыли внутри избы. Чёрт подери, в таких помещениях должна быть пыль, паутина, грязь, вонь, но здесь ничего такого не было и в помине. Я не стал ничего говорить своим друзьям о своих опасениях. А они уставились на убранство единственной комнаты избушки. Особо там ничего не было. Из мебели только монструозный стол, а вокруг, выходящие из стен толстенные лавки. На одной стене были полки, тоже из толстенных досок. Обещанного скелета мы не обнаружили, зато на столе стояло блюдо, на котором лежали уже испорченные засохшие до неестественной черноты яблоки.