- Извини.
Лора, слегка поморщившись, отошла чуть в сторону.
- Может, мне что-нибудь сделать? - спросила она.
- Нет, ничего. Тут делать нечего, - сказал Леонид, продолжая поднимать машину. Наконец винт домкрата дошел до самого верха и остановился. Герц вытер руки и поглядел на колесо. Оно немного поднялось из грязи. Теперь хорошо бы найти деревянный брус и, подсунув его под задний мост, поднять колесо ещё выше - но ничего такого также под рукой не имелось. Леонид достал топор. Краем глаза он увидел, что Лора чуть сжалась - не вообразила ли, что он предательским образом заманил её в лес, а теперь собирается с ней расправиться? Может быть. С неё станется. Он срубил несколько не очень толстых веток и стал подсовывать их под колесо в грязь. Решив, что хватит, опять стал орудовать домкратом. Колесо постепенно опускалось в яму, потом на него стал давить кузов, и ветки затрещали под шиной. Из-за деревьев взошла яркая луна, осветив колею и деревья. И почти в это же мгновение откуда-то издалека поплыл непонятный тоскливый вой. Герц почти физически ощутил, как звук залезает ему в самую душу и раздирает её тысячей когтей. Можно было вообразить, что все собаки города разом взвыли на луну, яркое сияние которой уже стало ослабевать - на светило наползали черные тучи - но Леонид мог бы поклясться, что в слышимых им звуках нет ничего земного; этот вой был почти полным воплощением отвратительной сконцентрированной тоски, которой хватило бы, чтобы целый город покончил самоубийством. Лоб Герца покрылся испариной, по спине побежали мурашки. И тут невдалеке в лесу затрещали сучья - кто-то пробирался через бурелом, явно направляясь в их сторону. Леонид обнаружил, что Лора прижалась к нему, дрожа всем телом. Внезапно его охватил приступ панического страха. Он запихнул девушку в машину, захлопнул за Лорой дверцу, плюхнулся на свое место и врубил мотор. Машина рванулась вперед, её тряхнуло, и она остановилась. Леонид до крови закусил губу.
- Ну же! - заорал он, опять вдавливая в пол акселератор и до боли в руках вцепившись в руль, как будто это могло помочь исправить положение. Машина продвигалась на пять сантиметров вперед, останавливалась, потом откатывалась назад, и все начиналось сначала. Изрыгая чудовищные проклятия, Леонид вновь и вновь повторял попытки, отчаянно давя на акселератор; возможно, он просто подсознательно хотел за ревом мотора спрятаться от таинственных пугающих звуков и не слышать их. Машина упорно не желала освобождаться из ловушки.
- Ах, так! - крикнул он и переключил скорости. Дико заскрежетали шестерни - впопыхах он убрал ногу с педали сцепления раньше времени. Потом машина опять дернулась вперед, и мотор заглох - оказалось, что Леонид включил третью скорость вместо задней. Тогда он взял себя в руки, аккуратно переключил скорости и плавно нажал акселератор. Машина взвыла, взревела и выскочила из ямы. Тут же, даже не успев толком осознать, что произошло, Леонид включил переднюю скорость, вывернул руль, чтобы опять не угодить в ту же яму, и помчался по колее. Теперь он совершенно не заботился о том, чтобы машину не трясло, и гнал прямо по всем колдобинам. Потом колея повернула, вышла на шоссе, машину сильно тряхнуло при выезде на асфальт, и Леонид чуть не выбил зубы, ударившись подбородком об руль. Только здесь он затормозил, чтобы перевести дух и закрыть оставшийся распахнутым багажник. Впопыхах он забыл в лесу домкрат, но возвращаться за ним у него не было ни малейшего желания.
На шоссе было тихо; налетел порыв ветра, зашелестел в листьях деревьев, но не разогнал духоту - ночь была очень теплой. Рваные клочья облаков возникали из черноты неба и проплывали по диску луны, затмевая её призрачный свет. Потом послышался приближающийся рев. Сверкнули во тьме фары, включенные на дальний свет, ослепив Герца и высветив на мгновение его, машину, и девушку на сиденье, и мимо пронесся длинный черный автомобиль. Он на всем ходу свернул на какую-то боковую дорогу и улетел. Леонид вернулся за руль. Лора сидела, вцепившись руками в край сиденья. Она дрожала, её зубы стучали.
- Тебе холодно? - спросил Леонид и положил руку ей на плечо. - Что с тобой?
- Поедем скорее отсюда, - попросила девушка.
- Тебе страшно? - сейчас он уже сам не понимал, почему в лесу так испугался. - Подумаешь, ходил кто-то по лесу, - теперь он почти был уверен, что так оно и было. Но, повинуясь просьбе девушки, завел мотор и повел машину вперед, туда, где за голым пустырем светились огни городских кварталов.
2.
Герц, вспоминая потом события этой ночи, не мог с уверенностью сказать, встретили ли они "охотницу за мужчинами" до того, как попали на Тормозной проспект или после - на него свалилось столько событий, что в голове царил сплошной кавардак. Почему-то у него сложилось устойчивое впечатление, что это было после. Но по логике вещей должно было быть до ведь он у неё определенно спрашивал, как добраться до неуловимого Тормозного проспекта. Ему казалось, что они с Лорой никогда до него не доберутся. Вначале был ещё этот занудный мужик, который долго перечислял все магазины в округе, чтобы потом сказать, около которого из них надо свернуть, и они с Лорой опять поспорили, потому что пятиэтажный дом со статуями на крыше стоял на одной стороне улицы, а здание с разбитой неоновой вывеской - на другой стороне, да ещё на квартал в сторону. В конце концов они все-таки выработали компромиссное решение, но когда поехали дальше, у Лоры началось что-то вроде истерики. Без всякой видимой причины она внезапно категорически потребовала повернуть и не ехать дальше.
- А собственно, в чем дело? - спросил Герц. - Чем тебе эта улица не угодила?
Но Лора ничего не желала объяснять; она схватила Леонида за руку и тихо, почти шепотом, говорила:
- Поверни! Пожалуйста, поверни... Не надо туда ехать...
Он затормозил, остановившись прямо посреди пустынной улицы - только вдали вспыхивал и гас желтый свет на светофорах. Он был не удивлен, а скорее даже испуган странным поведением девушки; в тоне её голоса звучал не сколько приказ, сколько мольба, словно от того, повернет он или нет, зависели её жизнь и смерть.
- Пожалуйста, - повторила Лора. - Если ты не повернешь, я вылезу из машины. По этой улице нельзя ехать. Ну что же ты? Поверни, ради бога, поверни.
Собственно говоря, состояние, в котором она находилась, истерикой назвать было никак нельзя. Она не кричала, не рыдала, не била по полу ногой - просто тихо и настойчиво умоляла его повернуть. Внезапно Герц понял, на что это похоже: как если бы он домогался её, а она просила оставить её в покое. И тогда ему тоже стало страшно. Что бы он ни думал о её сдвинутости, он почти поверил, что на этой тихой и пустынной улице девушке действительно угрожает какая-то страшная опасность - как будто они приближались к некоему невидимому барьеру, за которым должно было случиться нечто ужасное, и Лора видела этот барьер, а он - нет. Пусть даже эта опасность существовала только в воображении девушки. В конце концов, какая разница между подлинными страхами и выдуманными, если они одинаково действуют на нервы? И Леонид решил не противоречить Лоре и выполнить её просьбу, но ему стало крайне интересно узнать, что же все-таки могло её так испугать.
- Может быть, ты все же объяснишь мне, что с тобой происходит? спросил он.
- Поезжай. Скорее. Надо уехать отсюда побыстрее, - сказала Лора, не желая ничего объяснять.
И Герцу пришлось разворачиваться.
В результате они ещё больше запутались, выехали на какой-то путепровод, закрытый, потому что он выходил к Разбитому Заводу, а на улицах людей практически не было, и спросить дорогу было не у кого. Леонид уже совсем отчаялся, когда на одном из поворотов, из-за окружавшего находившийся по левой стороне шестиэтажный дом постройки тридцатых годов забора, поставленного, видимо, затем, чтобы никому на голову не упал пришедший в ветхость и начинавший разваливаться балкон, вышла молодая женщина. Ярко накрашенные губы резко выделялись на её лице. Леонида поразил её наряд - она была почти совсем голая, если не считать небольших кусочков ткани, едва прикрывавших её интимные места. Лора сильно дернула Герца за рукав, когда он нажал на тормоз и машина остановилась.