Фигура у президента была стройная — ни живота, ни дряблых мускулов. Сохранять форму — входило в его кредо. Утром перед завтраком — десять минут яростных, укрепляющих физических упражнений, в полдень — обязательное плавание в бассейне Белого дома, и два раза в неделю при хорошей погоде — партия в гольф в клубе Горящего Дерева. Призыв к самосовершенствованию — таков был его предвыборный лозунг, и теперь у себя в Белом доме президент Холленбах старался вести жизнь, которая могла бы послужить примером для его сограждан. «Человек должен постоянно и во всём совершенствоваться, и в первую очередь — совершенствовать своё тело», — неустанно повторял президент.
Он первым нарушил молчание:
— Как вам понравился сегодняшний обед, Джим?
— Всё было грандиозно, Марк. Правда, скетч республиканцев получился, пожалуй, скучноватым, но зато скетчи в наш адрес были просто великолепны и действительно смешны. Они, конечно, прошлись по самым нашим уязвимым местам.
— Этот О’Мэлли оказался для них, безусловно, лакомым блюдом, — раздражённо бросил Холленбах. — И потом, безнаказанно поднимать на смех президента США нравится всякому. Все готовы свалить его, представься только случай.
— Ваша речь под конец обеда была просто потрясающа. И знаете почему? Потому что, разделавшись сначала с оппозицией, вы всю вторую половину речи посвятили самобичеванию.
— А как вам понравилось моё предложение подключаться ко всем телефонным разговорам в стране?
— Оно меня прямо как громом поразило, — усмехнулся Маквейг. Тут ему вдруг вспомнилось, как странно отреагировал на это предложение Сидней Карпер. — Впрочем, до многих это, по-видимому, так и не дошло, — добавил он. — Идея о подслушивании каждого разговора до того их потрясла, что они так и не поняли, что это всего лишь шутка.
— Но я вовсе не шутил, Джим, — тихо сказал Холленбах.
— То есть, как это не шутили? — уставился на него сенатор.
— О, конечно, когда я говорил о подслушивании республиканцев, я, разумеется, шутил… — поправился президент. — Но последнее время я много размышлял о том, что кривая преступности поднимается, и, поверьте мне, Джим, мы и впрямь должны принять радикальные меры. Доступ к каждому телефону дал бы ФБР и другим федеральным разведывательным органам сильнейшее оружие в борьбе с преступностью. А это, знаете, вполне осуществимо, если придать делу общегосударственный размах и поручить все монтажные работы Белл комьюникейшн систем.
— Не может быть, чтобы вы говорили серьёзно, мистер президент! — В голове сенатора пронеслись обрывки его собственных телефонных разговоров, и он вдруг подумал о Рите. — Боже милостивый, да ведь это же будет настоящее полицейское государство! И так личных тайн почти не осталось.
— Наоборот, я отношусь к этому как нельзя более серьёзно. Само собой, осуществлять такое мероприятие нам придётся очень осмотрительно, с большими предосторожностями. Но ни одному добропорядочному американцу опасаться тут нечего! Ведь охотиться мы, собственно, будем за хулиганами, ворами, торговцами наркотиками и главарями преступных синдикатов! Такое автоматическое подслушивание всех переговоров, да плюс ещё к этому вычислительнозапоминающая электронная аппаратура, которая сортировала и систематизировала бы все эти разговоры по специальным каталогам, — всё это сбросило бы их со счетов.