— Ой, да я на раз-два справлюсь! А вот Яга… Где её мудрейшество? Как её вернуть?
Алёна принялась снова взбираться на стул и трясти за плечи Гамаюн. Но она висела, будто никогда и не оживала. Алёна уже вопросы и пропела, но птица не двигалась.
Глава 4. Жили-были
— Прекращай панику разводить, — прорычал громадный медведь, что стоял у путевого камня, — Скоро дети спать пойдут, и родители им читать начнут. Пора сказки будить.
— Михайло Иванович, вы о чем? Мне пора домой в кроватку. Пусть сказки сами просыпаются, — Алёна затопала.
— Если ты нас, как положено, не разбудишь, — взревел медведь, — баланс нарушится и тако-о-ое начнётся. Фантазия детей не заработает, сказочных героев они не увидят и уснуть не смогут. Так постепенно мир начнёт сереть. А как люди без фантазии будут мечтать и изобретать? А как герои без работы будут жить?
Алёна отвернулась от медведя и почувствовала, как качнулся подол платья и некто пушистый прижался к лодыжке.
— Девчонка, не чуди! Пойдём я тебе всё покажу.
— Не пойду. Это не мои обязанности, а её, — Алёна топнула и плюхнулась на диван.
За окном загорались фонари, фары машин и лианы гирлянд. Люди носились из стороны в сторону, словно воспоминания Алены. Мама не садилась перед сном у ее кровати и не читала сказки, почему она должна помогать другим детям, если ей никто не помог?! Ну ладно, дедушка читал, но очень редко. Она обижалась и не слушала. Не верила в волшебство. Алёна надулась и почувствовала, резкую боль в темечке. Подняла голову. А её утка клюёт!
— Помогите-спасите, — послышался визг из зала танцев. Звук приближался, нарастал и сливался с топотом.
Алёна встала и села обратно. Свежим хлебом повеяло. К её ногам подкатилась буханка хлеба. Ой! С глазами и ртом. Точно, Колобок.
По ступеням скакал Змей Горыныч и размахивал маленькими крылышками, как у общипанной курицы. Одна голова пар выдыхала, другая без остановки облизывалась, а третья рот раскрывала и слюну пускала. Горыныч подбежал к колобку. Алёна поджала ноги, а затем и на диван заскочила. Утка на её плече примостилась и под повязку голову спрятала.
— Ох, сейчас отобедаю, — Горыныч ухватил лапами Колобка и тремя головами к нему наклонился. Хорошо румяный не оцепенел от ужаса, а подскакивал то вверх — к Птице Гамаюн, то вправо — к медведям, то влево — к книге сказок. К последней больше всего стремился.
— Прекратить! — крикнула Алёна, — Вы что маленькие? Ведите себя прилично.
Горыныч застыл с открытым ртом.
— Не злись Ягуля. Ты же сама меня в сказку не отправила, а там-то я пару коров бы и отведал. А в музее что? Лишь Колобок и остался. Десерт какой-то, а не ужин.
Из зала смеха послышался жуткий скрип и рев.
— На помощь, люди добрые! Хвоста и курьих ножек лишают. А-а-а.
У Алёны в груди екнуло.
— Так Змей Горыныч не смей Колобка трогать. Он не булка какая-то. Стой здесь, сейчас вернусь.
Она спрыгнула с дивана и рванула в зал смеха. Ойкнула и захромала. Распахнула ворота и обомлела. Леший, Водяной и Черт пытались курьи ножки избушке оторвать, а она дергалась, словно казачок танцевала.
— Хватит! Вы что творите. Она живая. Да и зачем вам её ноги. Тоже проголодались?
— Нет! Мы их к карете приделаем и в сказочный мир ускачем. А то мы тут застоялись.
— Идёмте за мной! — Алёна взяла метлу из ступы и стукнула ей по полу.
Леший, Водяной и Черт головы повесели, руки за спиной сложили и поплелись за ней в вестибюль. У путевого камня Алёна замерла и посмотрела на медведя. Он словно по глазам понял, что она хочет всех в сказки вернуть.
— Вон книга твоя, Ягуля. Сказку открываешь, начало читаешь да в добрый путь отправляешь.
Алёна открыла стеклянный шкафчик. Взяла в руки книгу и на первой же странице Колобок.
— Жили-были старик со старухой… — после этих слов, Колобок покатился в зал зеркал. Одно из них книжную картинку отражало. Колобок заскочил в него, обернулся и Алене подмигнул. Так она и Горыныча отправила, и избушку. Последняя правда без неё уходить не хотела. Но ноги всё же поберечь согласилась. Пошла отмачивать их в лечебной грязи болота.
Когда Алёна отправила последнего сказочного героя — птицу Гамаюн, то улыбнулась. Но из коридора послышался жалобный плач. Кто это? Она же всех отправила и спросить не у кого.
Алёна засунула книгу под мышку и шаркая лаптями, пошла на звук. Кряхтя поднималась по скрипучим ступеням. С каждым шагом то ли плачь усиливался, то ли вой и крики к нему добавлялись. Алёна миновала первую картину и обмякла. На первом полотне серый Волк Иван Царевича к дереву припер, скалился и жутко выл. На втором — Царевну лягушку знать схватила и скатертью связывала. На третьем — Алёнушку ведьма в воду столкнуть хотела, а на четвёртом — кони богатырей затоптать пытались.