В общем, так или иначе, я все равно решил присмотреться к окрестностям. Но, рыская по сторонам дороги, вдруг услышал знакомый голос:
— Снафф!
— Шорох! Ты где?
— Прямо над тобой. В этом дереве есть дупло. Подзадержался на рассвете. Вот и пришлось спрятаться сюда от дневного света. Такое впечатление, будто наши расчеты сошлись, я не ошибся?
— Да, похоже, мы провели одни и те же линии.
— Но это не может быть тем самым местом.
— Конечно, нет. Это просто центр того образа, который мы имеем на данный момент, однако как вариант он никуда не годится.
— Стало быть, наш образ неполон. Но нам это и так известно. Мы еще не знаем, где обитает Граф.
— И это только в случае, если, кроме него, никто к нам больше не присоединился. Все должно свершиться в центре того образа, который создадим мы сами.
— Верно. И что нам теперь делать?
— Ты не мог бы проследить Игла до прибежища Графа?
— Летучие мыши чертовски ловки.
— У меня-то вообще ничего не получится. Думаю, и Серая Дымка здесь бессильна.
— Ты абсолютно прав. И, кроме того, никогда не доверяй кошкам. Если они на что и годятся, так только на струны для теннисных ракеток.
— Так ты попробуешь выследить Игла или нет?
— Перво-наперво, надо будет еще найти этого маленького ублюдка. Но да, я послежу за ним сегодня ночью.
— Дашь мне знать, если что найдешь?
— Подумаю над этим.
— Я могу тебе еще пригодиться: вдруг тебе что потребуется в дневное время суток?
— Опять ты прав. Ладно, договорились. Интересно, а почему игроки всегда располагаются неким образом вокруг центра мироздания?
— А черт его знает, — ответил я.
Я вернулся домой и, пройдя мимо сидевших в зеркале Тварей, — теперь их обиталище располагалось неподалеку от входной двери, — рыкнул на них, так, для профилактики, давая знать, что я все еще поблизости. Тварь-в-Паровом-Котле сегодня вела себя тихо. Твари-в-Гардеробе я приказал заткнуться. Она так колотилась в стены, что аж весь дом ходуном ходил. Мне даже пришлось несколько раз рявкнуть, чтобы немножко остудить ее пыл.
Внизу, в погребе, Тварь-в-Круге превратилась в пекинеса.
— Тебе нравятся маленькие девочки? — спросила она. — Давай, возьми меня, большой парень.
От нее до сих пор несло больше Тварью, нежели собакой.
— Да, с мозгами у тебя явно напряженка, — подметил я.
Пекинес показал мне в спину средний коготь — у меня бы так никогда не получилось.
7 октября
Прошлой ночью мы снова отправились на поиски некоторых ингредиентов для Великого Дела. Стоял густой туман, а улицы кишмя кишели патрульными. Это нас вовсе не остановило, хотя, безусловно, усложнило задачу. Но вот, подобно молнии, блеснуло лезвие моего хозяина, в ужасе закричала женщина, а в наших руках остался кусок ее одеяния. На бегу мы миновали Великого Сыщика, а я как бы между делом опять цапнул его напарника, чья хромота теперь не позволяла ему с прежней грацией уворачиваться от щелкающих клыков.
Когда мы перебрались через мост, Джек развернул кусок ткани и внимательно изучил его.
— Просто замечательно. Он действительно зеленого цвета, — отметил он.
С чего вдруг в его перечень входил какой-то кусок зеленого плаща, надетого на рыжеволосой леди именно сегодня и именно в полночь, и почему отрезать его надо было, пока плащ тот был еще на своей хозяйке, я, говоря честь по чести, и сам точно не знал. Магические ритуалы порой изумляют меня ничуть не меньше, чем, допустим, предписания для облавы на сумасшедших мусорщиков. Между тем Джек был счастлив, и я вместе с ним.
Много позже, после долгих, окончившихся полной неудачей розысков Ночного Шороха, я, наконец, возвратился домой и уже устраивался подремать в гостиной, как вдруг услышал тихий царапающий звук где-то в дальней половине дома. Я навострил уши. Тихо. Я мигом стряхнул с себя сон и отправился на разведку.
В кухне было пусто, в кладовой тоже. Я завернул за угол.
У двери в переднюю я вдруг почуял чужой запах. Я замер на месте и огляделся по сторонам, прислушиваясь. И в этот миг краем глаза засек какое-то едва уловимое движение — у пола, впереди и немного справа.
Он сидел перед зеркалом, с восхищением разглядывая шуршал. Я затаил дыхание и потихоньку двинулся вперед. Приблизившись настолько, что мог поймать его одним коротким броском, я сказал:
— Надеюсь, последние мгновения твоей жизни были достаточно занимательными.