– Так ты попробуешь выследить Игла или нет?
– Перво-наперво, надо будет еще найти этого маленького ублюдка. Но да, я послежу за ним сегодня ночью.
– Дашь мне знать, если что найдешь?
– Подумаю над этим.
– Я могу тебе еще пригодиться: вдруг тебе что потребуется в дневное время суток?
– Опять ты прав. Ладно, договорились. Интересно, а почему игроки всегда располагаются неким образом вокруг центра мироздания?
– А черт его знает, – ответил я.
Я вернулся домой и, пройдя мимо сидевших в зеркале Тварей, – теперь их обиталище располагалось неподалеку от входной двери, – рыкнул на них, так, для профилактики, давая знать, что я все еще поблизости. Тварь-в-Паровом-Котле сегодня вела себя тихо. Твари-в- Гардеробе я приказал заткнуться. Она так колотилась в стены, что аж весь дом ходуном ходил. Мне даже пришлось несколько раз рявкнуть, чтобы немножко остудить ее пыл.
Внизу, в погребе, Тварь-в-Круге превратилась в пекинеса.
– Тебе нравятся маленькие девочки? – спросила она. – Давай, возьми меня, большой парень.
От нее до сих пор несло больше Тварью, нежели собакой.
– Да, с мозгами у тебя явно напряженка, – подметил я.
Пекинес показал мне в спину средний коготь – у меня бы так никогда не получилось.
7 ОКТЯБРЯ
Прошлой ночью мы снова отправились на поиски некоторых ингредиентов для Великого Дела. Стоял густой туман, а улицы кишмя кишели патрульными. Это нас вовсе не остановило, хотя, безусловно, усложнило задачу. Но вот, подобно молнии, блеснуло лезвие моего хозяина, в ужасе закричала женщина, а в наших руках остался кусок ее одеяния. На бегу мы миновали Великого Сыщика, а я как бы между делом опять цапнул его напарника, чья хромота теперь не позволяла ему с прежней грацией уворачиваться от щелкающих клыков.
Когда мы перебрались через мост, Джек развернул кусок ткани и внимательно изучил его.
– Просто замечательно. Он действительно зеленого цвета, – отметил он.
С чего вдруг в его перечень входил какой-то кусок зеленого плаща, надетого на рыжеволосой леди именно сегодня и именно в полночь, и почему отрезать его надо было, пока плащ тот был еще на своей хозяйке, я, говоря честь по чести, и сам точно не знал. Магические ритуалы порой изумляют меня ничуть не меньше, чем, допустим, предписания для облавы на сумасшедших мусорщиков. Между тем Джек был счастлив, и я вместе с ним.
Много позже, после долгих, окончившихся полной неудачей розысков Ночного Шороха, я, наконец, возвратился домой и уже устраивался подремать в гостиной, как вдруг услышал тихий царапающий звук где-то в дальней половине дома. Я навострил уши. Тихо. Я мигом стряхнул с себя сон и отправился на разведку.
В кухне было пусто, в кладовой тоже. Я завернул за угол.
У двери в переднюю я вдруг почуял чужой запах. Я замер на месте и огляделся по сторонам, прислушиваясь. И в этот миг краем глаза засек какое-то едва уловимое движение – у пола, впереди и немного справа.
Он сидел перед зеркалом, с восхищением разглядывая шуршал. Я затаил дыхание и потихоньку двинулся вперед. Приблизившись настолько, что мог поймать его одним коротким броском, я сказал:
– Надеюсь, последние мгновения твоей жизни были достаточно занимательными.
Он подскочил на месте, но я уже прижимал его к полу, надежно ухватив зубами за шкирку, – моим гостем оказался большой черный крыс.
– Погоди, погоди! Я все объясню! – проговорил он. – Снафф! Ты Снафф! Я здесь, чтобы повидаться с тобой!
Я спокойно ждал, не слишком сжимая зубы, но в то же время не отпуская хватки. Поворот моей головы – и позвоночник крыса тут же был бы переломан.
– Мне Игл рассказывал о тебе, – продолжал он. – А Трескун подсказал, где найти тебя.
Я не мог ничего ответить, так как рот мой был занят. Поэтому я продолжал ждать.
– Трескун сказал, что ты достаточно рассудителен, и мне сразу захотелось поговорить с тобой. Во дворе никого не было, поэтому я позволил себе пробраться внутрь дома, через маленькую дверцу у черного хода. Прости, ты не мог бы опустить меня на пол?
Я перенес крыса в угол и отпустил его там, сам же сел прямо перед ним.
– Значит, ты тоже участвуешь в Игре? – произнес я.
– Ну да.
– Тогда ты должен знать, что, вторгаясь без приглашения в дом другого игрока, ты, таким образом, вызываешь немедленные ответные действия.
– Да, но только так я мог связаться с тобой.
– И что же ты хотел мне рассказать?
– Я знаком с Ползецом, а Ползец знает Ночного Шороха…
– Ну и?…
– Ползец говорит, что Шорох как-то делился с ним, будто ты много знаешь об игроках и о том, где живет каждый из них. И что иногда ты обмениваешься информацией. У меня есть кое-что предложить в обмен.
– А почему ты в таком случае не пошел прямиком к Ночному Шороху?
– Я с ним не знаком. Кроме того, совы и филины пугают меня. А еще я слышал, что обычно он держит клюв на замке. Предпочитает прибирать все к своим крыльям, а у самого даже перышка в линьку не допросишься.
Произнеся сию тираду, он довольно хихикнул. Я воздержался.
– Если ты хотел просто поговорить, что ж начал совать повсюду усы? – спросил я.
– Не смог сдержать любопытства при виде этих тварей в зеркале.
– Ты впервые здесь?
– Да!
– И с кем ты?
– С Дорогим Доктором.
– У меня есть одна знакомая по имени Серая Дымка, которой случилось родиться кошкой. Она частенько заглядывает ко мне. Так что если мне покажется, будто ты что-то там затеваешь, я попрошу ее наведываться регулярно.
– Проклятье, зачем мне лишние неприятности на свою голову?! Давай-ка лучше воздержимся от этих знакомств с кошками!
– Договорились. Ну, что ты можешь предложить и чего хочешь взамен?
– Расскажи мне все, что знаешь о тех, кто участвует в Игре, и их местах обитания.
– А моя выгода?
– Мне известно, где хоронится Граф.
– Ночной Шорох, вроде бы, собирался заняться этим вопросом.
– У него прыти не хватит, чтобы угнаться за Иглом в лесах. Совы не умеют выписывать такие петли, как летучие мыши.
– Может, ты и прав. Отведешь меня туда?
– Да. В обмен на имена остальных игроков.
– Хорошо, – ответил я. – Но это ты пришел ко мне, а не наоборот. Поэтому условия здесь выдвигаю я. Сначала покажешь мне место. А потом я расскажу тебе, кто играет.
– Согласен.
– И как мне тебя называть?
– Бубон, – представился крыс.
Я отошел в сторону.
– Тронулись.
Снаружи было холодно, ветрено и сыро. На западе, у самого горизонта, кучковалось несколько тучек. Звезды, казалось, светились совсем рядом.
– Куда? – спросил я.
Бубон показал на юго-восток и понесся в том направлении. Я последовал за ним.
Он пересек несколько полей и, наконец, вышел к месту, где уже начинались деревья.
– Это и есть тот лес, в котором Игл может оторваться от Ночного Шороха? – уточнил я.
– Да.
Он начал петлять меж стволами. В конце концов мы очутились на какой-то полянке, заваленной каменными глыбами. Бубон притормозил.
– Ну? – спросил я.
– Вот то самое место.
– И что это такое?
– Развалины старой церкви.
Я двинулся вперед, принюхиваясь. Ничего подозрительного…
Тогда я взобрался на небольшой холмик, на котором отчетливо различались руины. Среди каменных плит виднелось отверстие. Приглядевшись, я увидел, что дыра уходит куда-то вниз.
– Такое впечатление, – задумчиво пробормотал я, – что земля здесь не всегда находилась на таком уровне, как сейчас. Останки церкви сплошь заросли травой, словно ушли вглубь… Похоже, на самом деле мы сейчас находимся над настоящими развалинами, ты как думаешь?
– Не знаю. Никогда не спускался внутрь, – ответил крыс. – Но он живет не здесь. Там, на кладбище, у холма. Сюда…
Он устремился в указанном направлении, я потрусил следом. По пути нам попалось несколько упавших, полускрытых землей надгробий. «А вот это уже что-то», – понял я, когда разглядел очертания вросших в землю огромных камней, служивших ранее стенами какого-то склепа. Меж ними все поросло сорной травой. Бубон рванулся вперед и остановился прямо в гуще зарослей.