— Не представляю, что вы позволяете кому-то переговорить вас.
— Я не отличаюсь робостью или застенчивостью, это правда, — засмеялась Мэри.
— Согласен, и думаю, не потому ли Ангус мгновенно настроился против вас. Вы немного прямолинейны, а он не любит этого в женщинах.
Ангус сказал ей то же самое, когда она по ошибке приняла его за кучера.
— Такое отношение не делает чести его светлости.
— Надеюсь, вы не думаете об Ангусе плохо. С самого рождения он был центром жизни здесь, в замке Нью-Слэйнс. Каждое его желание исполнялось, каждая мысль угадывалась и осуществлялась. В результате он иногда совсем не думает, как его поступки повлияют на других людей.
— То есть он высокомерен.
— Нет! Он просто не привык оценивать свое поведение относительно других людей.
— Сэр, вы искажаете слова, — сухо заметила Мэри. — Я уверена, что мы говорим об одном и том же.
— Уверяю вас, — вздрогнул мистер Хей, — это совсем не то, что я хотел сказать. Мой кузен способен на глубокие чувства. Если бы вы только видели, как он страдал, потеряв Киру… А раньше Ангус был таким жизнерадостным. Он смеялся и подшучивал. И не важно, в какой части замка вы находились, вы всегда слышали его голос. Он был счастлив.
В горле у Мэри образовался комок, и впервые в жизни она почувствовала приступ откровенной жгучей ревности. Она посмотрела на гибкую красавицу со стройной шеей, полулежавшую на софе с таинственной улыбкой, которая соблазняла, скрывая самое важное…
Мэри отвела взгляд и сделала глоток чаю. У нее редко возникали комплексы по поводу собственной внешности. Активный образ жизни не оставлял ей времени на такие глупости, хотя незачем кривить душой: изредка и ей хотелось видеть себя лучше: стройнее, например, или красивее.
Отчасти это происходило потому, что две ее сестры — двойняшки слыли настоящими красавицами и завоевали внимание мужчин по положению гораздо выше собственного, чего не гарантировало их рождение в доме викария. В какой-то степени Мэри была виновата сама, потому что, сколько ни старалась, не могла отказаться от джема. Поэтому ее фигура казалась крупнее чем следовало, и она считала, что ее вес никогда не изменится. Она была такая, какая есть.
Вздохнув, Мэри взяла тост. Она не имеет права винить себя в том, что является частью ее самой. И ей не пристало сожалеть о том, что она выглядит не так, как женщина, которая имела несчастье умереть ужасной смертью. Мэри тихо прошептала короткую молитву, в которой просила прощения и желала, чтобы о леди Эррол хорошо позаботились в ее небесном доме.
Успокоившись, Мэри повернулась к мистеру Хею, который по-прежнему смотрел на портрет.
— Не стоит жить в прошлом, правда? — неуверенно произнес он.
— Правда. А еще не стоит предаваться сожалениям. Мы все должны оставлять свое прошлое там, где оно должно быть: в книге на пыльной книжной полке.
— Необычное отношение к прошлому, мисс Херст, — хихикнул мистер Хей.
— Спасибо. Я стараюсь жить настоящим, поэтому смотрю в лицо собственным трудностям… таким, как граф.
— Мисс Херст, — с серьезным видом сказал мистер Хей, — работа Эррола очень важна. Мне бы не хотелось, чтобы его что-то отвлекало, а вы… вы, мисс Херст, его отвлекаете.
В этот самый момент из коридора послышался низкий голос. Потом Мэри услышала молодые голоса двух лакеев. Они, перебивая друг друга, торопились ответить ему. Бедняжки, он их ругает.
Мэри поднялась и направилась к двери.
— Мисс Херст, — напряженным голосом сказал мистер Хей, — возможно, было бы лучше, если вы…
Мэри открыла дверь.
Граф в костюме для верховой езды стоял в коридоре. Если и существовал мужчина, созданный для того, чтобы носить безупречно сшитый костюм для верховой езды, то это был граф Эррол. Узкие бриджи плотно облегали мускулистые ноги и исчезали в высоких сапогах, а великолепно подогнанный по фигуре сюртук подчеркивал широкие плечи.
Черный шарф был повязан выше обычного, но Мэри предположила, что это из-за холодной погоды.
— Как погода? — бодро поинтересовалась Мэри.
— Холодно, — последовал короткий ответ. Граф сурово посмотрел на лакеев. — С вами двумя я поговорю позже.
У лакеев был такой вид, словно они заболели, поэтому Мэри ободряюще улыбнулась им обоим.
— У них, правда, не было выбора. Я убежала.
— Вы убежали? — с безразличным видом посмотрел на нее граф.
— Очень быстро. Ни одному из лакеев не удалось меня догнать.
— Не верю, что они не смогли поймать вас.