Ангус откинулся назад, скрестив руки на груди, и уперся в Мэри ледяным взглядом.
— Я не приглашал вас там садиться.
Мэри пристроила свою книгу на край стола, протянула руку и взяла со стола несколько бумаг.
— А, это из Королевского общества. Одна из ваших статей.
Мэри начала читать и через несколько минут положила статью на стол.
— Ну и? Хотите сказать, что мне следовало упомянуть о связи с Евфратом? Или, может, мне надо было представить больше доказательств участия Рамзеса II?
— Я бы никогда не проявила подобной бестактности. — Под его недоверчивым взглядом Мэри вспыхнула. — Во всяком случае, до тех пор, пока кто-то не вынудил меня самым безжалостным образом. Тогда я могла бы что-нибудь сказать.
— Вы уже сказали мне, что у меня плохие рисунки, — сердито посмотрел на нее Ангус.
— Я была немного раздражена, — вздрогнула Мэри.
— Вы сказали то, что думали. А как вы стали делать рисунки для Херста?
— Случайно представилась такая возможность, только и всего. Когда я была ребенком, меня учили рисовать; все девочки в нашей семье рисовали.
— Да, акварельные краски, похоже, весьма популярны у лиц вашего пола.
— Не по собственному выбору, — с резкими нотками в голосе заметила Мэри.
— Неужели? — усмехнулся граф.
— Да, а еще заставляли рисовать отвратительно скучные предметы, такие как деревья, цветы и… О, думать об этом просто невыносимо! Но как-то в один прекрасный день Майкл попросил меня сделать для него иллюстрацию, потому что человек, который обычно делал это, заболел. Майклу понравилась моя манера изображения, поэтому теперь я делаю для него все рисунки.
— Вам нравится это занятие?
— Больше, чем я предполагала когда-то. Эти предметы такие увлекательные, и потом, так интересно думать о прошлом, в котором они проживали… — У Мэри появилась блаженная улыбка на губах. — Однажды я рисовала скипетр Уас[5], — понизив голос, добавила Мэри. — Это был… Нет, описать его невозможно, — покачала она головой.
— Но вы можете нарисовать его, — кивнул Ангус.
— Наверное, я могла бы нарисовать его и сейчас; там каждая деталь производила потрясающее впечатление. Такую вещь никогда не забудешь.
— О некоторых артефактах я думаю то же самое. — Ангус подтолкнул к ней листок бумаги. — Видите этот рисунок ожерелья?
— Вижу.
Ангус заметил, что она старается скрывать свое неодобрительное отношение к выполненному рисунку, но у нее это плохо получалось.
— Я знаю, рисунок отвратительный.
— Слава Богу! Я боялась, что вы хотели услышать от меня похвалу.
— Да нет, — усмехнулся Ангус, — я просто хочу посмотреть, как вы нарисуете этот же предмет.
Мэри еще раз посмотрела на рисунок.
— Это будет не слишком трудно сделать, но мне понадобится сам артефакт.
Ангус полез в стол и из бархатной коробочки достал ожерелье. Мэри с благоговением взяла его в руки и внимательно рассмотрела.
— Прекрасное ожерелье.
— Я тоже так думаю. Значит, вы считаете, что могли бы нарисовать лучше, чем то, что у меня уже есть?
— Дайте мне бумагу и чернила, — усмехнулась Мэри, — и я покажу вам, каким должен быть рисунок.
Ангус снова полез в стол, достал все, что она просила, и поставил перед ней.
Наконец у нее появился шанс показать себя Ангусу!
Мэри несколько минут рассматривала предмет, потом обмакнула перо в чернила, аккуратно постучала им по краю чернильницы и начала рисовать.
Она обожала эту работу: воспроизводить мельчайшие детали предмета, чтобы можно было донести все исторические нюансы до других людей. Некоторые относятся к иллюстрациям как к художественному творчеству, и действительно здесь требовался талант, но Мэри знала, что иллюстрации — это нечто гораздо большее. В отличие от салонных рисунков эти работы требовали точного и аккуратного воспроизведения в мельчайших подробностях.
Перо запорхало по бумаге, Мэри увлеклась любимым делом, и линии ложились гладко и ровно.
Ангус как загипнотизированный наблюдал за ней, видя, как ее спокойный взгляд осматривает небольшую золотую вещицу, измеряет ее, придает форму и потом переносит все это на бумагу. Процесс настолько увлек Мэри, что она закусила нижнюю губу, и Ангус уже никуда не мог отвести взгляд.
У нее были самые великолепные губы, пухлые и чувственные, словно умолявшие, чтобы их попробовали на вкус. Ангус беспокойно заерзал на стуле и попытался сосредоточиться на чтении, но его взгляд снова и снова возвращался к Мэри. Слава Богу, она наконец отложила ручку в сторону.
5
Скипетр, он же жезл силы являлся символом власти и священным предметом в Древнем Египте.