Владимир Арсеньев
Ночь в тайге
Было четыре часа, но небо было облачно и на землю как будто спустились сумерки. Можно уже собираться на охоту.
Летом охота на зверя возможна только утром, на рассвете, и в сумерки — до темноты. Днем зверь лежит где-нибудь в чаще, и найти его трудно.
Мы с казаком Мурзиным взяли ружья и разошлись в разные стороны. На всякий случай я захватил с собой на поводок Лешего.
Вскоре я набрел на след кабанов. Они шли не останавливаясь и на ходу рыли землю. Судя по числу следов, зверей было, вероятно, больше двадцати. Видно было, что в одном месте кабаны перестали копаться в земле и бросились врассыпную. Потом они опять сошлись. Я хотел было прибавить шагу, как вдруг увидел около лужи на грязи свежий отпечаток тигровой лапы. Я ясно представил себе, как шли кабаны и как следом за ними крался тигр.
«Не вернуться ли назад?» — подумал я, но тотчас же взял себя в руки и осторожно двинулся вперед.
Дикие свиньи поднялись на гору, потом спустились в долину. Я увлекся преследованием и совсем забыл, что надо запоминать местность.
Несколько мелких капель, упавших сверху, заставили меня остановиться. Начал накрапывать дождь.
«Пора возвращаться на бивак», — подумал я и стал осматриваться, но за лесом ничего не было видно. Тогда я поднялся на одну из ближайших сопок, чтобы ориентироваться.
Кругом, насколько хватал глаз, все небо было покрыто тучами; только на западе виднелась узенькая полоска вечерней зари. Облака двигались с моря. Значит, рассчитывать на то, что погода разгуляется, не приходилось. Горы, которые я теперь увидел, показались мне незнакомыми.
Назад по следам идти было немыслимо. Ночь застигнет меня раньше, чем я успею пройти и половину дороги. Тут я вспомнил, что у меня нет спичек. Рассчитывая с сумерками вернуться на бивак, я не захватил их с собою. Я два раза выстрелил в воздух, но не получил ответных сигналов. Тогда я решил спуститься в долину и, пока возможно, идти по течению реки. Была маленькая надежда, что до темноты я успею выбраться на тропу. Не теряя времени, я стал спускаться вниз. Собака покорно поплелась сзади.
Как бы ни был мал дождь в лесу, он всегда вымочит до последней нитки. Каждый куст и каждое дерево собирает дождевую воду на листьях и крупными каплями осыпает путника с головы до ног. Скоро я почувствовал, что одежда моя намокла.
В лесу уже нельзя было отличить ямы от камня. Я стал спотыкаться. Дождь усилился и пошел ровный и частый. Когда я остановился, чтобы перевести дух, Леший стал тихонько визжать. Я снял с него поводок. Собака только этого и ждала. Она побежала вперед и тотчас скрылась во тьме. Чувство полного одиночества охватило меня. Я стал окликать Лешего, но напрасно. Простояв немного, я пошел в ту сторону, куда побежала собака.
Когда идешь по тайге днем, то обходишь колодник, кусты и заросли. В темноте же всегда, как нарочно, залезешь в самую чащу. Откуда-то берутся сучья и цепляются за одежду, ползучие растения срывают фуражку с головы, тянутся к лицу, опутывают ноги.
Быть в лесу, наполненном дикими зверями, без огня, во время ненастья — жутко. Я шел осторожно и прислушивался к каждому звуку. Шелест листьев, хруст упавшей ветки, шорох пробегающей мыши заставляли меня круто поворачиваться в сторону шума, и я еле удерживался, чтобы не выстрелить.
Пробираясь ощупью в темноте, я залез в такой бурелом, из которого и днем-то не скоро выберешься. И все же, нащупывая руками опрокинутые деревья, вывороченные пни, камни и сучья, я ухитрился как-то выйти из этого лабиринта. Я устал и сел отдохнуть, но тотчас почувствовал, что начинаю зябнуть. Зубы выстукивали дробь. Усталые ноги требовали отдыха, а холод заставлял двигаться. Залезть на дерево? Эта мысль всегда первой приходит в голову заблудившемуся в лесу путнику. Я сейчас же отогнал ее прочь. На дереве было бы еще холоднее, и от неудобного положения стали бы затекать ноги. Зарыться в листья? Это не спасло бы меня от дождя, и на мокрой земле легче простудиться. Как я ругал себя за то, что не взял с собой спичек!
Я стал карабкаться через бурелом и пошел куда-то под откос. Вдруг с правой стороны послышался треск ломаемых сучьев и чье-то отрывистое дыхание. Какой-то зверь бежал прямо мне навстречу. Сердце мое упало. Я хотел стрелять, но винтовка, как на грех, зацепилась дулом за лианы. Я вскрикнул не своим голосом и в этот момент почувствовал, что животное лизнуло меня в лицо… Это был Леший.
Собака с минуту повертелась около меня, тихонько повизжала и снова скрылась в темноте.