В понедельник вечером я просидел дома над учебниками где-то до одиннадцати. Пытался сидеть, если быть точным. Хотя мои глаза скользили по строчкам в книге, мои мысли пребывали с Холли. Я смаковал воспоминания о ней. И до боли жаждал вернуть ее. И агонизировал от ярких картин, как она занимается любовью с тем, кто пришел мне на смену, с этим Джеем. Он такой особенный и заботливый, говорилось в ее письме.
Как она могла влюбиться в парня по имени Джей?
Я знал трех или четырех Джеев, и все они без исключения были мудаками.
Он такой особенный и заботливый.
Я хотел убить его.
Я хотел убить ее.
Я ненавидел ее, но хотел вернуть ее. Я представлял ее возвращение, как я заплачу, когда мы обнимемся и поцелуемся. Она тоже будет плакать и ахнет: "Я так сильно тебя люблю, Эд. Пожалуйста, прости, что я сделала тебе больно. Я больше никогда тебя не брошу."
Ага, конечно.
Как бы то ни было, таково было мое состояние ночью понедельника. Около одиннадцати, я окончательно отказался от попыток учиться. Я включил телевизор, но лишь тупо пялился в экран, не видя того, что там показывали. Подумывал лечь спать, но знал, что все равно буду лежать, не сомкнув глаз, терзаемый образами Холли и Джея.
Наконец, я решил пойти прогуляться. Просто выйти из квартиры. Просто хоть что-то сделать. Просто убить время.
У Генри Торо2 (2) есть фраза: "Нельзя убить время, не ранив вечность."
"Нахер это. - подумал я. - Нахер Торо. Нахер вечность. Нахер всё."
Я хотел выйти погулять в ночи и потеряться в ночи и никогда не вернуться.
Может, меня собьет машина. Может, меня убьет какой-нибудь преступник. Может, я доберусь до железной дороги и побреду прямо по путям, дожидаясь поезда, который меня переедет. А может я буду просто идти и идти вечно - прочь из города, прочь из штата, просто прочь.
"Не здесь" - вот где мне больше всего хотелось оказаться.
Снаружи, темнота пахла чем-то сладковатым и влажным, и дул легкий ветерок. Октябрьская ночь была больше похожа на лето, чем на осень. Вскоре, от напряжения быстрой ходьбы, я уже сильно вспотел под своей замшевой рубашкой и джинсами. Поэтому я замедлил темп. Спешить все равно было некуда.
Хотя вышел я без какого-либо места назначения в уме, но двинулся почему-то на восток.
Без какого-либо назначения?
Может быть, а может и нет.
Возможно, я выходил на свою прогулку без намерения превращать ее в паломничество к общежитию Холли, но именно туда я пошел. Мои ноги словно сами несли меня туда. Разумеется, это чушь. Я и только я направлял их туда. Мы с моими ногами прошли по тому маршруту, по которому ходили столь много раз раньше. Но вместо того, чтобы подбегать торопливо к входной двери, мы перешли на противоположную сторону улицы. Мы не остановились там, но пошли очень медленно.
Вот веранда, на которой мы с Холли так часто целовались вечером на прощание - иногда проводя там по часу и больше.
Вот, этажом выше и в трех окнах от южного угла, большое панорамное окно комнаты Холли. Ее бывшей комнаты. Сейчас окно было темным. За ним сейчас какая-то другая девушка - должно быть, спит... в той же постели, где спала Холли.
А где сейчас Холли? В собственной постели в родительском доме под Сиэтлом? Или в постели у Джея?
Он наверняка трахает ее прямо сейчас.
Я мог это представить. Мог это почувствовать. Я чувствовал Холли, ее теплое, мягкое тело подо мной, ее жадные губы на моих губах, ее язык у меня во рту, одна из ее грудей в моей ладони, ее скользкая влажная упругость, обхватывающая меня внизу.
Только с ней был не я, с ней был Джей.
Он такой особенный и заботливый.
- Эд?
Черт!
Изобразив улыбку, я повернул голову.
- А, привет, Айлин.
Айлин Дэнфорт, одна из соседок Холли по сестринскому общежитию и одна из ее лучших подруг. Она прижимала к груди стопку из каких-то книг и папок. Должно быть, шла домой из библиотеки или студенческого профсоюза. Ветер развевал ее длинные темные волосы.
- Как дела? - спросила она.
Я пожал плечами.
- Надо думать, ты получил письмо Холли.
Естественно, Айлин знала все про письмо.
- Ага, - сказал я.
- Тяжело.
Я молча кивнул. Не доверял своему голосу.
- Только между нами, я лично считаю, что Холли сама свой шанс профукала.
- Спасибо.
- Не могу представить, что на нее нашло.
- Зато я могу, - пробормотал я.
Лицо Айлин слегка дернулось, словно она испытала небольшой, но острый приступ боли.
- Ну да, - сказала она, - Я тоже. Мне правда очень жаль.