Но наверняка у нее есть сотовый.
Может, она позвонит в полицию?
«А если…»
Бен не мог полагаться на чужую помощь. Он должен был сам одолеть нападающего. Как-нибудь. Если у него это получится, остальные разбегутся.
Они всегда так делали.
Он достаточно много играл на фестивалях, где пьяные подростки искали ссоры с распорядителями, и видел немало бесчинствующих подельников, которые разбегались во все стороны, как только их предводителя обезвреживали. Что касается сил, сейчас Бен был еще меньше способен на это, чем раньше.
Он почувствовал над собой тень и поднял руку, инстинктивно пытаясь защититься.
— Да просто рефлекс сработал, — объяснял кому-то Рыбье Брюхо.
Затем двери автомобилей снова хлопнули, затарахтел мотор, и в лицо Бену ударило теплое выхлопное облако.
«Они хотят меня переехать, — подумал он и поднял голову. Открыл глаза. Попытался разглядеть номерной знак внедорожника, понял бесполезность затеи. — Как будто это что-то даст, если они тебя раздавят…»
Но автомобиль ехал в другую сторону. Назад. Прочь от него.
Удивленный, Бен обернулся к девушке, которая поднялась и отряхивала юбку от дорожной грязи. Она плакала.
— Эй, малышка, — позвал Бен как можно мягче.
Потом встал и осторожно подошел к ней, как обычно подкрадываются к недоверчивой кошке.
Вблизи Бен заметил, что возраст ее сложно определить.
У девушки была фигура четырнадцатилетней, но глаза казались старше его собственных. Как будто видели уже столько плохого, что хватит на целую жизнь.
Они казались темными пробоинами на в общем-то хорошеньком лице с небольшим курносым носиком, слегка потрескавшимися губами и высоким лбом, на котором было достаточно места для черной цифры, которую фломастером вывел Рыбье Брюхо.
Немного смазанная, с не до конца прописанной петлей, но легко узнаваемая восьмерка.
— Почему он это с тобой сделал? — спросил Бен.
Он вытащил из кармана сотовый и размышлял, звонить ли в полицию. Вообще-то ему не очень хотелось. Номер 110 не был у него в фаворитах, особенно с тех пор, как предыдущий арендодатель заявил на него из-за неуплаты. Вот почему он не имел постоянного места жительства и передавал жене алименты наличными. Его банковский счет был в таком минусе, что служащим приходилось менять красный картридж в принтере после каждой распечатки его выписки со счета.
— А, проклятье, — были первые слова девушки.
Она дрожала всем телом, что неудивительно после всего пережитого. Бен хотел протянуть ей руку. Обнять и сказать, что все будет хорошо. Но не успел, потому что девушка стерла восьмерку слюной Рыбьего Брюха, которая осталась у нее на лице, и закричала на Бена:
— Вот дерьмо! Теперь ты должен мне сотню евро!
Глава 4
— Public… что?
— Disgrace. Public disgrace. — Она выругалась, вытащила изо рта зубную скобу и бросила ее на землю, рядом с очками, которые были сбиты с ее лица.
Потрясенный, Бен наблюдал за чудесным превращением.
Неуклюжая девушка стала молодой женщиной. Жертва — свирепой фурией.
«Публичное унижение», — мысленно перевел Бен, но так и не понял, что она пыталась ему объяснить.
— Ты добровольно позволяешь так с собой обращаться? «Публично?»
Ветер доносил с автодорожного моста звуки ускоряющегося мотоцикла.
— Это такая садомазо-игра, — объяснила она ему, выделяя каждое слово, словно разговаривала с глухим. — Никогда не слышал?
— Нет, мне очень жаль. Видимо, у меня пробел в образовании.
— Я заметила.
Бен знал, что есть люди, фантазирующие об изнасилованиях, и подозревал, что порноиндустрия удовлетворяет этот спрос с помощью постановочных фетиш-видео, которые снимают на какой-нибудь парковке как бы случайно. Просто он никогда не думал, что придется невольно сыграть в таком фильме второстепенную роль.
— А у тех в машине была камера?
— Да. И они смотались с моими деньгами, потому что ты испортил съемки, говнюк.
Бен потер то место, куда его ударил Рыбье Брюхо, и теперь сам разозлился.
— О’кей, я понимаю, что вы не можете получить официального разрешения на такие съемки. И я абсолютно точно не ханжа. Это свободная страна, каждый живет так, как ему нравится. Но, черт побери, что все это значит с восьмеркой? Это какой-то опознавательный знак или что?
Она пожала плечами:
— Это была идея чокнутого режиссера. Хотел воспользоваться шумихой вокруг Ночи вне закона,[3] для рекламы.
3
В немецком языке слова acht (восемь) и Acht (объявление вне закона, опала, изгнание) являются омонимами.