Женщина взглянула на часы на запястье и вдруг занервничала.
— Мне нужно домой, — сказала она и отвернулась. — Меня дочка ждет.
— Погоди. Ночь вне закона?
Бен уже где-то слышал это слово. Его звучание затронуло в самом дальнем уголке мозга какую-то струну, которая зазвенела высоко, светло, еле слышно.
— Что означает Ночь вне закона? — спросил он женщину, которая уставилась на него, словно не знала, издевается он над ней или просто слабоумный.
— Старик… — спросила она, качая головой, — на какой планете ты вообще живешь?
Глава 5
— Привет, папа!
Джул подбежала к нему. С растрепанными волосами, как тогда, во время совместного отпуска на острове Йюст. Смеясь и едва не споткнувшись о собственные длинные ноги, дочь со всего размаха упала в его объятия. Прижимая ее к себе, Бен слышал, как бьется ее сердце.
— Привет, малышка, — сказал он.
— Ты же хотел навестить меня только завтра.
— Ты не рада?
— Конечно, рада. Но ты выглядишь уставшим. У тебя был тяжелый день?
— Даже не спрашивай.
«Сначала меня уволили, потом избили».
— Я так по тебе соскучился, — сказал он с закрытыми глазами и, как всегда, когда был с Джул, попытался отключиться от внешнего мира. От гула голосов в коридоре, запаха дезинфицирующих средств, звуков работающего аппарата искусственной вентиляции легких.
Тщетно.
С каждым разом ему все реже удавалось забыться, сидя у больничной кровати. Обычно хватало жужжания гидравлических дверей в коридоре, чтобы он пришел в себя. Зазвонивший сотовый вернул его в реальность — реальность, в которой его девятнадцатилетняя дочь никогда уже не сможет ходить.
Даже если выйдет из искусственной комы, в которой она пребывает уже почти неделю.
— Привет, Дженни, — поприветствовал Бен свою скоро уже бывшую жену. — Подожди минутку.
Он отложил сотовый в сторону, поцеловал Джул и поднес ей к носу платок. В туалете для пациентов Бен сбрызнул его своим терпким одеколоном, который раньше так нравился Джул. Говорят, ничто не воздействует на мозг так быстро и целенаправленно, как знакомый запах. Возможно, это поможет ей проснуться.
— Радуйся, что сегодня ты осталась в постели, — попытался пошутить он. — У меня такое чувство, что весь мир сходит с ума. Наверное, это из-за полнолуния.
Потом он взял с подушки телефон.
— Что случилось?
— Ты у нее?
По десятибалльной «шкале взволнованности» голос его жены достигал отметки «двенадцать».
— Да, а ты где?
С тех пор как шесть дней назад Джул привезли в больницу, ее мать почти не покидала палату.
— В пути, — ушла она от ответа, что удивило Бена. Они жили отдельно, но сохраняли дружеские отношения. Возможно, даже чуть больше.
Бен убрал прядь светлых волос с неподвижного лица Джул. Даже после предполагаемой попытки самоубийства она была все такой же красивой, как ее мать, и многочисленные трубки и зонды в ее теле ничего не меняли.
Каждый раз, когда вот так смотрел на нее, Бен роптал на отсутствие божьей справедливости. Иначе все эти желудочные зонды и катетеры для мочевого пузыря торчали бы из его тела, а не из тела его дочери. Все-таки это он был виноват в том, что неделю назад она пыталась покончить с собой.
Все было бы по-другому, возьми они четыре года назад такси. Но Бен обожал свой только что приобретенный «карманн-гиа» — красный кабриолет «фольксваген» шестидесятых годов — и ездил на нем при любой возможности. К сожалению, и в тот день тоже.
Джул присутствовала на записи в студии «Ханза», и он обещал Дженни, что они вовремя успеют домой к ужину. Так и получилось, что Джул сидела впереди, а Джон-Джон втиснулся на заднее узкое сиденье «олдтаймера».
Джон-Джон, которого вообще-то звали Ульф Бокель, был новым менеджером Fast Forward и обещал по-настоящему заявить об их группе. Он финансировал новый студийный альбом и поэтому был самым главным в их коллективе.
В первый раз Бен решил, что это случайность, вероятно, как и Джул, у которой от неожиданности и удивления отвисла челюсть.
Во второй раз Бен вышел из себя.
— Ты, мерзкая скотина! — закричал он и на Ляйпцигерштрассе обернулся назад. К нагло ухмыляющемуся менеджеру, который поднял руки в извиняющемся жесте. Как будто могло быть какое-то извинение тому, что он только что трогал грудь его пятнадцатилетней дочери.
— Эй, да я просто пошутил, — сказал Джон-Джон, потом закричала Джул, но было уже поздно.
Пытаясь не сбить молодую мать с коляской на переходе, Бен крутанул руль влево. На встречную полосу. До сегодняшнего дня неясно, Джул ли не до конца защелкнула ремень безопасности, или Джон-Джон расстегнул его во время своих приставаний. Во всяком случае, Джул выбросило из машины, когда они лоб в лоб столкнулись с «мерседесом».