Когда больше не осталось сил, Алеа рухнула на землю и потеряла сознание.
Но животные давно уже улетели. Подземный коридор был усеян тушами летучих мышей. А среди них виднелись мертвые тела некоторых туатаннов, которые бились до последнего.
Молодой крестьянин Агерик ждал уже несколько часов, растянувшись в высокой траве рядом с охотником на волков. Время от времени они тихо переговаривались. Потом замолкали, едва один из них слышал малейший шорох. Но чаще всего это был заяц или птица.
На опушке леса, где Землемер накануне приметил стаю волков, они оставили тушу недавно зарезанного молодого барашка, надеясь, что ее запах привлечет хищников. Сами охотники устроились поодаль, укрывшись за небольшим земляным бугорком.
Однако ни один волк еще не показывался. Им ничего не оставалось, как ждать и надеяться. Агерик восхищался терпением охотника. Как же долго тянулось время вдали от сельской работы! Но как это будоражило. Никогда раньше Агерик не размышлял о деревне так, как теперь. И никогда он раньше так к ней не прислушивался. Казалось, он видит ее впервые, хотя прожил там всю жизнь.
— Все-таки странно, люди говорят, будто на них нападали волки, а на охоте ждешь дни и недели и ни одного волка не встретишь…
— Должен вам признаться, — шепотом отвечал молодой крестьянин, — что я и сам их в жизни не видел. Кроме того, что вы вчера принесли в харчевню.
— Значит, живых волков ты не видел…
— Нет.
— Ты увидишь, на этого зверя труднее всего охотиться. Псовые охоты длятся порой по нескольку дней, настолько он осторожен. А еще этот зверь быстроног. Поэтому я и охочусь по-своему. Главное, не упустить его. Убить с первого выстрела.
— Одной стрелы разве хватит? — удивился крестьянин.
— Посмотри-ка на эти стрелы, — сказал Землемер и показал ему свой колчан.
— Они у вас особые?
— Да. На волка я всегда беру с отточенным наконечником.
— Почему?
— Потому что она пробивает его толстую шкуру. А для зайца у меня просто дротик со свинцовым наконечником, чтобы его оглушить.
— Понятно. Значит, этих стрел достаточно, чтобы убить волка?
— Чаще всего да. А если не выйдет, у меня есть чем его добить, смотри, — ответил охотник, показывая острие одной из стрел.
Железо было смазано чем-то липким.
— Это яд? — спросил Агерик.
Землемер с улыбкой кивнул. Рядом с ним наготове лежал лук. В тетиву была вставлена стрела.
Агерик не взял с собой оружия. Он хотел просто посмотреть, как будет действовать охотник, и решить, сможет ли и он так же.
Вдруг вдали за деревьями что-то шевельнулось. Землемер пригнулся к земле и сделал крестьянину знак затаиться. Потом медленно взял стрелу и натянул тетиву.
Несколько листочков зашевелилось. И наконец Агерик увидел волка. Его бурый мех так хорошо сливался с осенней листвой, что молодой человек разглядел его только сейчас и залюбовался статной фигурой зверя.
Навострив уши и опустив хвост, волк обнюхивал землю, осторожно приближаясь к барану. Своими завораживающими янтарными глазами он высматривал другого хищника, который мог бы заявить права на добычу. Но похоже, рядом никого не было. Он подошел еще чуть ближе. Нерешительно. С опаской.
Это был великолепный зверь, длинноногий, с широкими лапами. Шерсть густая, мягкая, шелковистая. Взрослый волк, гордый и сильный, вполне возможно — вожак стаи, если только не одиночка, чем вполне можно было объяснить, почему он оказался на опушке леса один.
Агерик взглянул на охотника. Тот не шевелился. У него должны быть на удивление сильные пальцы и руки, раз он так долго может держать лук наготове и не двигаться. Сохраняя спокойствие и невозмутимость, Землемер нацелил на волка наконечник стрелы. Зверь отважился подойти к барану. Приблизившись к добыче, он огляделся по сторонам. Кругом царила тишина. Он обнюхал тушу, разок куснул, сделал шаг назад и оскалил клыки. По-прежнему никого. Он снова подошел и взялся за дело. Глухо урча, волк принялся драть баранью шкуру. Вскоре кожа была разодрана, и хищник запустил морду внутрь, чтобы поживиться мясом.
Теперь он был так поглощен трапезой, что совсем забыл об опасности. Но Землемер все еще ждал. Он мог бы выстрелить прямо сейчас и наверняка убил бы волка, но он хотел, чтобы зверь насытился и не стал убегать на полный желудок.
Агерик смотрел, затаив дыхание. Чавканье и хруст костей на зубах хищника, пожиравшего бедного барана, вызывали у него отвращение, и его поражало спокойствие Землемера.
Наконец, волк поднял голову. Его шерсть была в крови. Он совершенно успокоился. Поглядел на запад, старательно облизал морду и пошел в сторонку, отдохнуть. В это мгновение Агерик услышал щелчок тетивы. Рассекая воздух, свистнула стрела. Все произошло в один миг.
Волк коротко взвизгнул и покатился по земле, сбитый стрелой. Она попала ему точно в бок.
Агерик поднял голову, чтобы взглянуть на бездыханное тело зверя. Половина стрелы торчала из его бока. Вдруг волк шевельнулся. С трудом встал, пошатываясь и издавая жалобные стоны, сделал несколько шагов.
Но Агерик видел, что волк покорился судьбе. Он даже не пытался увидеть, откуда пришла к нему смерть. Не пытался вытащить стрелу. Не выл предсмертным воем. Он просто прошел несколько шагов. И в этих последних шагах были достоинство и благородство, которых крестьянин никогда не смог позабыть.
Наконец, волк тяжело рухнул в траву.
— Алеа Катфад, очнись!
Девушка медленно открыла глаза. Было еще темно, но она различила лицо Эрвана, державшего один из последних факелов. Магистраж улыбнулся ей. Потом наклонился и поцеловал в губы.
— Идем! — затараторил Мьолльн, стоявший позади юноши. — Уходим! Скорее отсюда, не могу больше! Господин Эрван, помогите моей маленькой метательнице камней встать, вот так, и не будем терять ни минуты, нет, ни одного мгновения!
Еще немного, и Мьолльн был готов взорваться. Конечно, он беспокоился за свою подругу, но уже не мог выносить темноту и духоту.
— Как ты, сестренка? — спросил подошедший Тагор.
— Все хорошо, — ответила Алеа, потирая лицо.
У нее страшно болела голова, но она попыталась встать. В темноте сделать это было еще труднее. Эрван взял ее за руку и помог удержаться на ногах. Она глубоко вдохнула, пытаясь прийти в себя, но ее ноги пока плохо слушались, а раненые руки сильно болели.
— Идем, — все-таки сказала она.
Ей самой не терпелось уйти из этой пещеры, и она догадывалась, что все думают точно так же — будь то туатанны или Воины Земли, взрослые или дети. Они снова двинулись в путь, и Тагор скомандовал своим воинам выступать.
Пещера все сужалась, шаги гулко отдавались в темноте.
— Сколько человек мы потеряли? — спросила Алеа у Эрвана, шагавшего рядом с ней.
— Только троих.
— Это уже слишком много! — воскликнула Алеа. — Я не должна была вести людей этой дорогой.
— Мы потеряли бы гораздо больше, если бы не ты, — возразил Эрван. — Тебе не в чем себя упрекать, все здесь тебе благодарны. Скажу больше, они все тобой восхищаются. Большинство из них никогда не видели друидической магии, а твоя еще более поразительна!
— Лучше бы я поразила их своей мудростью, чем этим ужасным зрелищем! — горько посетовала Алеа, склонив голову к магистражу.
— Что до меня, я восхищаюсь тем и другим, — с улыбкой ответил тот.
Алеа прижала к себе руку Эрвана. То, что он рядом, как никогда, придавало ей силы и бодрости духа, помогало примириться со своей судьбой и легче принять те испытания, на которые она обрекла остальных. Когда он был с ней, она меньше боялась того, что ждало ее впереди.
— Ты сейчас назвал меня Алеа Катфад? — проговорила она.