- Но ведь... - возбужденно начал Фай, вскакивая с кресла.
- Что? - быстро спросил Карсбери.
- Ничего, - угрюмо пробормотал Фай, усаживаясь на место.
- Ну, вот почти и все, - заключил Карсбери чуть более понуро, - не считая одного второстепенного момента. Я не мог себе позволить продвигаться вперед безоглядно - без какой-либо защиты. Слишком многое зависело от меня. Всегда существовала опасность оказаться смещенным в результате вспышки нездорового, но от того не менее эффективного насилия со стороны собственных коллег, вышедших на мгновение из-под контроля. И только потому, что у меня не было другого выбора, я решился на этот опасный шаг. Я создал, - он бросил беглый взгляд на еле заметную щель в противоположной стене, - свою собственную тайную полицию. Существует тип помешательства, известный как паранойя - чрезмерная подозрительность, усугубляемая манией преследования. С помощью гипноза я внушил определенному числу такик несчастных, что их жизнь зависит от меня. А поскольку мне угрожали со всех сторон, защищаться приводилось любыми средствами. Мерзкий прием, хотя и достигает цели. Я был бы счастлив увидеть конец всего этого. Теперь ты понимаешь, почему я так поступил?
Он вопросительно взглянул на Фая и был потрясен, обнаружив, что сей индивидуум посмеивается над ним, зажав в пальцах газообразный комок.
- Я как-то прорезал дырочку в кушетке в моем кабинете, и оттуда начала вытекать плазмоподобная масса, - объяснил Фай наивным тоном. - Весь мой кабинет опутан лентами этого вещества.
Он ловко вертел в руках комочек. Сначала он слепил из него безобразную зеленую голову, а потом снова скатал в шарик.
- Странное вещество, - продолжал он. - Разреженная жидкость или газ, сохраняющий определенный объем. Сначала оно окутало весь пол, а потом покрыло и всю мебель.
Карсбери откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он вдруг почувствовал себя немножко уставшим и попытался расслабиться. Он хотел, чтобы этот день скорей закончился. Карсбери хорошо знал: не стоит расстраиваться из-за того, что с Фаем так и не удалось объясниться. В конце концов, он одержал главную победу. Он всегда подозревал, что Фай был таким же безнадежным, как и все остальные, но все же...
- Фай, не волнуйся. С кабинетом все будет в порядке, сказал он с безмерным добродушием. - Твой преемник постарается избавиться от этого вещества. Теперь ты знаешь, почему я был вынужден заменить тебя?
- Вот в этом-то и все дело! - Карсбери вздрогнул от неожиданной вспышки Фая. Генсек Земли вскочил со стула и быстро подошел к нему. - Именно поэтому я и пришел к тебе. Именно об этом я и хотел поговорить с тобой. Меня нельзя сместить таким образом. Ни меня, ни кого-либо другого. Это не сработает. Ты не сможешь этого сделать.
Карсбери быстро встал из-за стола. Он попытался доброжелательно улыбнуться и успокоиться, хотя это было нелегко. Он ужасно устал.
- Да, Фай, - успокаивающе сказал он, - если я не могу это сделать, значит, не могу. Но скажи мне почему. Давай сядем, обсудим это еще раз, и ты мне скажешь почему.
Фай стоял, нерешительно опустив голову.
- Да, я думаю, так будет лучше, - произнес он тихо, но уверенно. - Я должен сказать тебе все. Просто нет другого выхода. Хотя я надеялся, что не придется тебе все рассказывать.
Последняя фраза прозвучала с полувопросительной интонацией. Он подобострастно посмотрел на Карсбери. Последний кивнул головой, продолжая улыбаться. Фай вернулся на свое место и сел.
- Итак, - наконец сказал он, нервно сжимая комочек, - все началось с того времени, когда ты захотел стать Всемирным управляющим. Ты всегда был необычным человеком. Но я подумал, что это будет забавно, что это будет даже полезно, - он взглянул на Карсбери. - Ты действительно много сделал для общества, запомни это. Конечно, немного другими методами, нежели ты наметил вначале, - добавил он, пристально рассматривая шарик.
- Неужели? - вырвалось у Карсбери. "Не противоречь ему, не противоречь", - настойчиво прозвучало в его голове.
Фай нервно кивнул
- Взять, например законы, изданные тобой для успокоения народа.
- Ну?
- Они почему-то очень быстро меняются по ходу дела. К примеру, твой запрет на возбуждающую литературу. Все были в шоке от него. Над тобой смеялись. Но постепенно, как я уже сказал, этот закон превратился в другой - запрещающий невозбуждаюшую литературу.
Улыбка Карсбери стала еще шире. Поначалу он испугался, но последнее замечание Фая избавило его от страха.
- Каждый день я прохожу мимо книжных шкафов с кассетами, - тихо и спокойно сказал Карсбери. - Магнитофонные записи художественных произведений для продажи всегда хранятся в простых цветных кассетниках. И никаких диких и страшных рисунков, которые раньше встречались на каждом шагу.
- Но купил ли ты хотя бы одну запись и прослушал ли ее? Посмотрел ли хоть один подобный видеофильм? - примирительно спросил Фай.
- Десять лет я был ужасно занят, - ответил Карсбери. Конечно, я читал официальные сообщения, касающиеся этих вопросов. Иногда выборочно прослушивал кое-какие записи художественных произведений.
- Ну да, вся эта официальная процедура, - согласился Фай, взглянув на стоящие позади стола стеллажи, забитые кассетами. - А нам всего-то и приходилось делать, что вставлять в одноцветные обложки кассеты с прежним содержанием. Контраст только сильней привлекал покупателя. Запомни, многие твои законы, как я уже сказал тебе, были полезны. Они избавляли нас от излишнего шума и от разного рода глупостей.
"Вся эта официальная процедура" - застряло в голове Карсбери. Он бросил быстрый подозрительный взгляд через плечо на стопки кассет.