Впрочем, так продолжалось не слишком долго. Я взрослела, появлялось желание нравиться противоположному полу. Взгляды окружающих уже не раздражали, а льстили. Постепенно пришло понимание, что я довольно выгодно выделяюсь на фоне темноволосых женщин Арфатина, и меня считают экзотичной и красивой. Пожалуй, только жесткая дисциплина, прививаемая с первых дней обучения, и плотный график занятий не давали подросткам думать только о противоположном поле и любовных приключениях.
Однажды, когда выдался свободный день, мы выбрались на прогулку в город: прошлись по шумному базару, постояли возле прилавка, на котором продавалось оружие, но, разочаровавшись в его качестве, направились дальше. Потом вышли на улицу, что вела к главным воротам и пристани, и направились в порт посмотреть на корабли, пришедшие из разных королевств.
И вот тут то и произошло событие, круто изменившее мою планируемую жизнь в качестве наемной воительницы. К тому времени я почти убедила себя, что нужно продолжать двигаться вперед без оглядки на прошлое, которое уже и не вернуть. Когда мы дружно остановились возле очередного лотка, чтобы полюбоваться на украшения, изготовленные золотых дел мастерами Тандары, послышался гомон толпы. Приближающаяся кавалькада всадников явно чем-то отличалась от обычных отрядов городской стражи, круглосуточно патрулирующих улицы - такого ажиотажа они бы не вызвали.
Повернувшись, я застыла, во все глаза рассматривая человека, скачущего сразу за послом, о чем свидетельствовала форма сопровождающих его воинов-северян. Я думала, что забыла многое из своей прежней жизни. Оказалось, что глубоко заблуждалась. Мимо нас, гордо подняв голову, на лошади проезжал мужчина, в лицо которого я со страхом смотрела однажды темной летней ночью почти семь лет назад, солдата, обещавшего маленькой девочке, которой я тогда была, десять конфеток. Сейчас я смотрела на одного из убийц матери.
Развернулась на месте, и, пробормотав какое-то невнятное оправдание удивленным подругам, я направилась в Школу. Схватив сабли, ставшие моим излюбленным оружием, я до изнеможения тренировалась в зале. И каждый раз, когда наконечник одного из клинков глубоко входил в соломенного противника, я мечтала, что когда-нибудь увижу, как оружие также вонзается в плоть этого человека.
Той же ночью мне приснился сон о событиях злополучной ночи смены власти в Артионе. Кошмар о событиях, детали которых должны были бы уже стереться из памяти за прошедшие годы.
На следующий день тренировку я начала с теми же мыслями, что и накануне, каждый раз представляя, на месте манекена того солдата-предателя.
- Все. Я не буду заниматься с тобой, пока не объяснишь причину, по которой ты допускаешь ошибки, которые редко бывают даже у второкурсниц, - Тартая отложила меч и сложила руки на груди. - Я очень внимательно тебя слушаю.
Я со вздохом опустила плечи, позволяя наконечнику меча коснуться пола. Я прекрасно знала, что преподавательница от своего не отступит, пока не получит ответа. Терпения ей было не занимать. Если я собиралась выполнить задуманное, то играть в молчанку было не лучшим решением. Пришлось начать говорить о том, что случилось накануне в городе.
- Во мне проснулись все воспоминания. Всю ночь я раз за разом переживала события, приведшие к смерти моей матери. И мне все равно, что этот человек в свите посла - я найду его и убью. И у меня мало времени - они скоро возвращаются к себе в королевство. В моекоролевство! - последнюю фразу я уже едва не кричала. Мне было безумно обидно за все. Что боги так нечестно поступили со мной, лишив семьи, дома, принадлежащего мне по праву титула.
- Утерянное тобой королевство, - жестко прервала мои размышления Тартая. - Как ты собираешься их найти?
- Ненависть меня поведет… - договорить снова не удалось.
- Вот значит как, - женщина задумчиво убрала со лба выбившуюся прядь волос. - Вот, что я тебе скажу. Ты на неделю отстраняешься от тренировок. А чтобы занять это время, я назначаю по четыре дополнительных часа роботы на кухне на каждый день. Я думаю, теперь у тебя будет вдосталь времени, чтобы научиться не только фехтовать, но и думать. В том числе и на счет того, за что ты наказана. Это первое предупреждение. Через неделю ты придешь ко мне. Хотелось бы знать, что ты надумаешь.
Преподавательница вышла, оставив ошарашенную меня глотать слезы обиды за несправедливое наказание. Крутанувшись, я зло запустила мечом в угол, с удовлетворением услыхав, как жалобно звякнул металл о каменные плиты пола. Впрочем, это чувство очень скоро сменилось сожалением и стыдом. Подняв оружие, я проверила, не появилось ли на лезвии зазубрин, и не погнулся ли металл, и поставила меч в стойку.
Самое интересное, что и тогда у меня даже мысли не закралось, громко хлопнув дверью, покинуть Школу. И далеко не только потому, что она была единственным домом, который я знала. Не потому, что мне некуда было идти. Я твердо была уверенна: Тартая знала, что говорила. Теперь оставалось только внимательно обдумать все события и понять, за что на меня было наложено наказание.
Подобный рациональный подход к случившемуся вовсе не был одним из "симптомов моей гениальности", как это называла Майра. Если подобные мысли, если такие периодически и возникали, а надо признать, что они таки возникали, быстро искоренялись преподавателями. Атинора, будучи одним из самых дорогих мне людей, и то спуску в такие периоды не давала. Все дело заключалось в том, что, прожив в Школе уже более шести лет, я ни разу не видела несправедливого отношения ко мне или к другим девушкам со стороны кого-либо из учителей или воительниц. В конечном результате всем нам приходилось признавать правоту старших.
В один из вечеров, после утомительной работы на треклятой кухне, я лежала на кровати в своей комнате, не мигая, уставившись в потолок. Мысли напоминали бабочек, бездумно бьющихся у фонаря, которым являлась мое раздражение и обида.
В дверь раздался стук, отвлекший меня от бесполезного занятия самокопания.
- Входи, - произнесла я, не отрывая взгляда от предмета своего пристального и ну очень познавательного изучения. Я ожидала увидеть кого-то из двоих сестер, а быть может и обеих сразу, но в комнату шагнул совсем другой человек.
- Привет, - улыбнулась Атинора.
- Привет, - я села и изобразила слабую улыбку, которая, если судить по выражению лица подруги, получилась из рук вон плохо.
- Если честно, я рассчитывала на более радушный прием, - она вздохнула и опустилась на кровать рядом со мной, мгновенно умыкнув одну из подушек и примостив оную на коленях. - Рассказывай, что стряслось. Ты беременна, тебя выгоняют из Школы или еще что-нибудь посерьезней приключилось?
- Ни то, ни другое, ни третье, - Атинора, как обычно, заставила меня улыбнуться. Богиня, как же хорошо, когда есть настоящие друзья. Увы, хоть таковыми я считала и близняшек, но посвящать их в секреты своего прошлого опасалась.
- Шарра, ты же не хочешь, чтобы я тебя умоляла поделиться твоими проблемами? - Атинора сделала забавную мордашку, а потом посерьезнела. - Если хочешь, чтобы я оставила тебя в покое, просто скажи, и я отцеплюсь со своими расспросами.
- Атинора, - я вздохнула, решая, с чего именно начать, - недавно на улице я видела человека, убившего мою маму. Когда я рассказала об этом Тартае, она отстранила на неделю от занятий и назначила дополнительные часы роботы на кухне. А так все просто чудесно, - кривая усмешка добавила фразе дополнительное саркастическое звучание, - жизнь бьет ключом!
- Ага, считай, уже поверила, - фыркнула моя слушательница.