— Мы хотели бы осмотреть ангары.
Снайдер глубоко и раздраженно вздохнул, но не успел он ответить, как Ормак опередил его:
— Капитан, там находится самолет, техническая документация. Нам нужно...
— Капитан, с юга подходят БТРы! — крикнул начальник штаба. Снайдер вскочил, сорвал с головы наушники и, пригнувшись, подбежал к южному краю крыши. Оба офицера ВВС последовали за ним.
БТР медленно подъехал к бетонированной площадке перед ангарами, направляясь к зданию конструкторского бюро. Над ним на антенне развевалось красное боевое знамя великих литовских князей. А на дуле автомата АК-47, высунутого из бойницы, был прикреплен белый флаг.
— БТР связывается с нами по радио, сэр, — сообщил начальник штаба. — На запасном канале. Работают открытым текстом.
Снайдер бегом вернулся к рации и прижал к уху наушник.
— Внимание, морские пехотинцы! Прошу внимания, — раздался голос с сильным акцентом. — Я говорю с вами по поручению генерала Доминикаса Пальсикаса, командующего Силами Самообороны Литвы. Генерал приветствует вас и хочет сообщить, что все советские войска, охранявшие «Физикоус», выбиты из него. Повторяю, все омоновцы захвачены в плен или убиты. Мой командир просит разрешения поговорить с вашим командиром.
БТР продолжал двигаться к зданию конструкторского бюро. Снайдер переключил рацию на передачу.
— БТР с литовским флагом, прекратите движение и оставайтесь на месте. — Снайдер опустил микрофон. — На каком расстоянии он от здания?
— Пятьдесят метров, — крикнул один из наблюдателей. — БТР остановился!
— Оружие?
— Только автомат с флагом. Четыре... пять... шесть бойниц закрыты. У пулемета никого нет.
Снайдер поднес к губам микрофон другой рации:
— Тримбл, выдели группу для наблюдения за БТРом. Если он подойдет к зданию ближе, уничтожь его. Понял?
— Понял, — последовал ответ.
Капитан с начальником штаба перенесли рацию на край крыши, чтобы можно было одновременно переговариваться и наблюдать за БТРом. Из заднего люка БТРа вылезли высокий, здоровенный военный и второй, помоложе, у которого на плече висела портативная рация. После этого БТР отъехал назад метров на двадцать. Военные остались одни, никакого оружия, кроме пистолетов в кобурах, у них не было. Высокий решительно направился к входным дверям здания конструкторского бюро, радист, видимо, был менее решительным, но все же старался не отставать от своего напарника. Не обращая внимания на баррикады и окрики морских пехотинцев, высокий подошел к разбитой двери здания, самодовольно улыбаясь.
— Стой! — окликнул его Тримбл. — Отойди в сторону, чтобы я мог видеть БТР. — Радист перевел слова Тримбла, и оба солдата выполнили указание сержанта.
— Я генерал Доминикас Пальсикас, командующий вооруженными силами Литвы, — крикнул высокий на сносном английском. — Хочу поговорить с вашим командиром. — Он явно понял, что старшим здесь является не Тримбл.
— Капитан, этот парень называет себя генералом Пальсикасом, — сообщил Тримбл по рации Снайдеру. — Хочет поговорить с вами.
— Хочет поговорить? — переспросил Снайдер, недоумевая. Ормак и Макланан заметили, как мучительно напряглось лицо капитана. Словно с ним случился сердечный приступ. — Возьмите его под стражу. Если будет сопротивляться — убейте. Заметите движение БТРа — уничтожайте. Я спущусь через минуту.
— Вы намерены арестовать командующего литовскими войсками? — спросил Макланан. — Почему?
— Откуда я знаю, что это действительно генерал Пальсикас? Откуда я знаю, что он командует литовской армией? Считается, что в Литве нет никакой армии, только «милиция» — горстка плохо вооруженных добровольцев. А у этих ребят танки и зенитные самоходки. — Снайдер сделал глоток воды из фляжки, струйка потекла по подбородку. Он повернулся к Ормаку и продолжил: — Я не собираюсь никого арестовывать, но буду действовать как положено. Очень много шпионов проникало в лагерь противника, размахивая белыми флагами. Так что я изолирую этих двоих и допрошу — точно так же, как Тримбл и Хаскелл поступили с Люгером. Но больше всего меня волнует сейчас, сэр, как убраться с этой чертовой крыши. Советы могут напасть в любую минуту, а мы будем торчать здесь и распивать чай с литовцами. — Капитан взял микрофон командной рации. — «База», «База», я — «Молот». Как дела с нашим транспортом? Прием.
— "Молот", я — «База», рассчитывайте на десять минут. Прием.
— Вас понял, десять минут. — Капитан посмотрел на часы. В соответствии с установленным кодом «десять минут» следовало умножить на количество минут, которое показывали часы во время передачи. В данном случае — на два, значит, до того, как прилетит «Молот» и заберет их, надо было ждать двадцать минут. — При таких темпах нас может застать рассвет — вертолет прилетит не ранее чем через двадцать минут.
— Я понимаю, что голова у вас сейчас занята другим, капитан, — начал Ормак, — но для нас открывается прекрасная возможность. Литовцы, похоже, контролируют весь комплекс, а «Молот» все равно задерживается. Нам даже не понадобится помощь морских пехотинцев.
— Неужели? — язвительным тоном заметил Снайдер. — Значит, вы уже стали специалистами в этом деле, да?
— Я не пытаюсь подсказывать вам, как поступать, капитан, — не сдавался Ормак. — Просто хочу сказать, что мы готовы рискнуть. В мешке на крыше у вас имеются важные документы, да и Краснохвостый Ястреб у вас.
— И поэтому вы думаете, что можете шляться где угодно, а мне наплевать, что с вами будет, да? — спросил Снайдер, явно разозлившись. Впервые оба офицера ВВС увидели настоящую озабоченность их судьбами в глазах капитана. Сейчас его положение было очень сложным, примерно тридцать морских пехотинцев против всей мощи армии СНГ, которая могла напасть в любую минуту. — Понимаете, я несу ответственность за вас, черт побери. Отвечаю за всех, кто находится здесь. И за убитых в ходе операции тоже отвечать мне.
Капитан снял шлем, помотал головой, побрызгал на нее водой из фляжки, и снова надел шлем. Глубоко вздохнув, он наградил Ормака и Макланана ледяным взглядом.
— Заканчивайте обыск здания, собирайте все, что можете. Если все пойдет нормально, то к моменту, когда вы завершите свою работу, «Молот» вернется и мы сможем убраться отсюда. Возможно, эти литовцы подскажут вам, где надо искать. Но больше всего сейчас меня заботит наше положение. Имея всего двадцать восемь бойцов, мы не выдержим любой серьезной контратаки. Черт побери, да нас тут можно похоронить с помощью всего одной бомбы. — Снайдер передал наушники и микрофон рации своему начальнику штаба, а сам направился вниз.
Ормак и Макланан последовали за ним.
Оба литовца сидели на деревянных табуретках в центральном коридоре первого этажа, их запястья и лодыжки стягивали пластиковые наручники. Глаза им не завязали, но посадили лицом к стене, отодвинув друг от друга на несколько футов. Один из морских пехотинцев осматривал их рацию, переписывая с таблички частоты. Сержант Хаскелл стоял рядом, готовый помочь с переводом. При себе у него имелась черно-зеленая кожаная сумка, в которой находились фотографии и разведданные, которыми морские пехотинцы пользовались в ходе операции. Сержант Тримбл, изучавший документы задержанных, передал их подошедшему Снайдеру, которого сопровождали Ормак и Макланан.
— Ну что там у тебя, Хаскелл?
— У нас нет фотографии Пальсикаса, сэр. Надо запросить посольство, чтобы выслали нам по факсу копию из их досье.
Снайдер взял микрофон своей портативной рации.
— Боб, свяжись с посольством и попроси их передать по факсу фотографию генерала Доминикаса Пальсикаса, командира Литовских Сил Самообороны. Конец связи. — Оставшаяся на крыше у начальника штаба рация PRC-118ED имела встроенный факс, с помощью которого можно было отпечатать документ и передать его через весь город, а посредством спутниковой связи — и на другой конец земного шара. — Ну хоть что-нибудь на него у тебя есть? — спросил Снайдер у Хаскелла.
— Ничего, кроме имени, фамилии, звания и возраста. Есть еще данные о примерной численности его людей, местонахождении его штаб-квартиры... И больше ничего, — ответил Хаскелл. — Но самое главное то, что в Литве нет армии как таковой. Всего две тысячи человек, несколько БТРов, никаких самолетов, тяжелой бронетехники, артиллерии или зенитных средств. Это пограничные войска, церемониальные и охрана правительства.