Пилот «Молота» уже был готов подняться вверх и взять курс на американское посольство, как по рации прозвучало:
— "Молот", снижайтесь! «Молот», снижайтесь! Приготовьтесь забрать раненого!
Но у пилота была своя незадача. Давление масла в правом двигателе стремительно падало, а теперь в этом же двигателе возникла еще и проблема с давлением топлива.
— Черт побери, я так и знал! — выругался он. — Да на крыше он, наверное, будет в большей безопасности, чем с нами. — И все же пилот передал по внутренней связи: — Стрелки, мы снижаемся, направляйте меня. И действуйте побыстрее, иначе нам не на чем будет лететь, а я не захватил с собой кредитную карточку «Америкен Экспресс».
С помощью стрелков, действовавших в качестве наблюдателей, «Молот» завис буквально в двух футах от крыши, и раненому морскому пехотинцу помогли забраться по трапу внутрь. Уже через тридцать секунд после поступления сигнала с крыши стрелки, прошедшие курс медицинской подготовки, оказывали помощь раненому. Пилот немедленно поднял «Молот» на высоту пять тысяч футов, чтобы избежать угрозы поражения огнем с земли. К этому моменту давление масла упало до красной отметки.
— Ладно, Джим, продиктуй мне порядок отключения двигателя, — попросил командир второго пилота. Следуя указаниям инструкции, пилот перевел «Молот» полностью в вертолетный режим и вручную распределил тягу вертолетного двигателя на оба винта, что позволило лететь на одном двигателе. Убедившись, что оба винта работают нормально, пилот заглушил правый двигатель, и произошло это буквально за секунду до того, как из него вытекло все масло.
На крыше секретного здания «Физикоуса» четверо морских пехотинцев установили пулеметы и принялись высматривать какие-либо признаки контратаки, а капитан Снайдер со своим начальником штаба установили связь с посольством и «Молотом-4», кружившим на безопасном удалении над городом. Остальные одиннадцать морских пехотинцев отключили механизм лифта, ведущего на крышу, затем взорвали дверь на лестницу и устремились по ней вниз.
Этаж за этажом штурмовая группа спускалась по лестнице, сметая на своем пути противника. Незаметность и скорость продвижения были очень важны, поэтому они обходились без шумных и мощных взрывов. На каждом этаже выстрелы их автоматов МР-5, оснащенных глушителями и пламягасителями, разбивали лампочки и уничтожали попадавшихся охранников. Через шестьдесят секунд лестница четырехэтажного надземного здания уже полностью контролировалась морскими пехотинцами. Трое из них остались охранять лестницу, а остальные, разбившись на четыре группы по два человека, остановились у дверей каждого этажа в готовности начать штурм.
И когда в их рациях прозвучал пятикратный писк, все группы одновременно начали штурмовать каждая свой этаж.
Все двери, ведущие с лестницы на этажи, были обиты железом и заперты, поэтому морские пехотинцы приняли самое простое решение — пара выстрелов из барабанного гранатомета «Гидра», и в дверях и стенах появились дыры, в которые можно было свободно пролезть. И кроме того, выстрелами поразбивало большинство лампочек, коридоры наполнились дымом и осколками, что привело в замешательство омоновцев и офицеров КГБ. Несколько прицельных выстрелов уничтожили лампы аварийного освещения, питавшегося от аккумуляторов, и теперь морские пехотинцы, пользуясь очками ночного видения, действовали в полной темноте.
Основной целью морских пехотинцев был четвертый этаж, превращенный в этакое странное подобие жилого комплекса. В начале этажа располагался холл с диванами и массивными деревянными столами, а направо и налево от него шли коридоры со стенами, отделанными сосновыми панелями. Но после проверки этажа оказалось, что жилым было только единственное помещение, а в остальных комнатах размещалась аппаратура слежения, медицинский кабинет, комната для допросов и пункт управления. Выходивший из лифта человек мог видеть только холл, и никогда бы не понял, что здесь находится нечто вроде тюрьмы, потому что вся обстановка напоминала стандартные советские жилые дома.
Квартира состояла из маленькой кухни, небольшой гостиной и еще меньшей спальни с ванной и туалетом. Она очень напоминала типичные советские квартиры — маленькая, плохо обставленная, тесная, но уютная.
В квартире было пусто. Но в ней явно кто-то жил некоторое время.
Командир штурмовой группы включил рацию на шлеме.
— "Молот-3", я — «Штурм». Зона цели пуста. Продолжаем поиск. — По данным разведки и не предполагалось, что «объект» будет находиться здесь. И хотя такое положение вещей было вполне нормальным — нельзя слишком рассчитывать на то, что все пройдет так, как задумано, — оно означало еще большую опасность для штурмовой группы, потому что теперь ей предстояло обыскивать все здание, включая два подземных этажа.
На третьем этаже, расположенном под «жилым комплексом», размещались кабинеты офицеров КГБ, которые руководили охраной конструкторского бюро. Предполагалось, что там будут находиться только рабочие ночной смены и, возможно, небольшая охрана из омоновцев. Необходимо было как можно быстрее очистить весь этаж, чтобы обеспечить свободное продвижение подкрепления. Один из участников штурмовой группы охранял выход на лестницу, другой взрывал стену или дверь выстрелом из гранатомета, а третий из пулемета ликвидировал оказавшихся в комнате. Пользуясь инфракрасным фонариком, третий морской пехотинец осматривал каждую комнату, бросал гранату с усыпляющим газом, чтобы вывести из строя спрятавшихся, затем закрывал дверь и минировал ее «растяжкой», которую помечал инфракрасной лентой, видимой только в очки ночного видения. А затем группа переходила к следующему кабинету. На осмотр и очистку каждого помещения уходило около пяти секунд. Когда осматривающий кабинеты обнаруживал кого-нибудь в комнатах или коридоре, он, прежде чем выстрелить, пару секунд изучал его лицо в свете инфракрасного фонарика. Любого, кто хоть отдаленно был похож на Люгера, он осматривал более внимательно.
Арсенал омоновцев находился на втором этаже, планировка которого отличалась от планировки других этажей. Кабинеты начальника арсенала, его сержантского состава и писарей располагались вдоль коридора сразу у входа, но остальное помещение этажа было отделено железным стеллажом, на котором лежали мешки с ветошью, банки с оружейной смазкой, а рядом с окнами стояли столы для чистки оружия. За стеллажом находилась кирпичная стена с единственной дверью, какие бывают в банковских хранилищах, и уже за этой дверью был сам арсенал. Оставив двоих охранять лестницу на случай появления противника, семеро морских пехотинцев двинулись к двери, ведущей в арсенал, и начали штурм этого важного этажа.
Вот тут и разгорелся первый серьезный бой между морскими пехотинцами и омоновцами.
Несколько омоновцев, вооружившись пулеметами и автоматами, укрылись за стеллажом, готовые отразить атаку. И как только гранаты морских пехотинцев пробили дыры в двери и стенах, они открыли огонь. Одного морского пехотинца ранило в живот огнем из АКМС, пуля с высокой начальной скоростью легко пробила его кевларовый бронежилет. Товарищ оттащил его к лестнице, пока остальные прикрывали их огнем.
Морские пехотинцы не могли позволить себе терять время и ввязываться в затяжной бой. Их единственными союзниками были быстрота и внезапность — стоило им лишиться этих важных факторов, и исход всего боя был бы не в их пользу. Столкнувшись на втором этаже с вооруженными до зубов омоновцами, да имея еще свыше пятидесяти омоновцев на первом этаже, малочисленная группа морских пехотинцев запросто могла бы потерять контроль над всем зданием, если бы выпустила инициативу из своих рук. Двое морских пехотинцев уже начали штурм первого этажа, но встретили сильный ответный огонь. Атаку необходимо было завершить как можно быстрее.
Решение о порядке штурма второго этажа, на котором размещался арсенал, было принято несколько дней назад. И если бы Люгера прятали на этом этаже, ему бы предстояло погибнуть. И тут уж морские пехотинцы ничего не смогли бы поделать, потому что им надо было любой ценой быстро и полностью уничтожить всех, кто находился на этом этаже.