Чтобы хоть как-то согреться, я начинаю ходить по комнате. Тусклого освещения едва хватает, чтобы различить, где стоят кресла и какого цвета наличник у двери на балкон, единственного источника света. Я осторожно дотрагиваюсь до золоченой ручки, напоминающую волну, и пробую открыть дверь. Не сразу, но она поддается. Меня тут же окутывает морской воздух, согревающий заледеневшие пальцы, запутавшийся в волосах. Я несмело улыбаюсь, наслаждаясь этой лаской, медленно подходя к балюстраде. Черные мраморные балясины переливаются в лунном свете, словно жемчуг, массивная перила теплая и слегка шершавая на ощупь, и я перегибаюсь через нее, уже зная, что увижу внизу – беснующееся темное море, пенящееся в своей неистовости и непрестанно разбивающееся фейерверком брызг об отвесную скалу, над которой нависает балкон. Удовлетворенная новым знанием и поселившимся под ребрами спокойствием, я усаживаюсь на полу, скрестив ноги, и прислоняюсь спиной к округлым столбикам. Я закрываю глаза, вдыхая морской воздух, слушая шум воды, наслаждаясь этим моментом. Пальцы привычно обхватывают округлый камешек на тонком шнурке, что прислал Микоэль несколько дней назад. Это успокаивает, словно какая-то часть родной души рядом. Забыты все вопросы, на которые еще несколько минут назад я жаждала узнать ответы. Нет ни страха, ни недоумения. Осталось голое наслаждение запахом морской воды и спокойствием. Для полного счастья не хватает рядом черноволосой макушки на моих коленях и рук с веснушчатыми ладошками. Кстати, где он? Мы же были вместе… И где я?
Червячок сомнения с готовностью зашевелился где-то под ложечкой, плотоядно кусая за самые больные места. Ветер сразу кажется холодным, пробирающим до костей, а шум моря агрессивным, слишком громким. Я вскакиваю и выбегаю прочь, дальше по коридору, открывая все встретившиеся мне на пути двери. Большинство предметов мебели или покрыты слоем пыли, или затянуты холщовыми чехлами, портреты чуть ли не скалятся, пренебрежительно поджав губы и нахмурив брови, словно откуда-то зная, что я здесь лишняя. Я бегу, но коридор, кажется, не кончится никогда.
Я разбита, испугана. Я готова согласиться на все, лишь бы вырваться прочь.
Слезы душат меня, и я уже была готова сдаться, когда за очередным поворотом натыкаюсь на двустворчатую дверь красного дерева. Похоже, это тупик, и мне ничего не остается, как распахнуть тяжелые створки, тут же попав в объятия черноглазого колдуна.
– Сева…
***
========== Часть 14 ==========
Сева
Я прихожу в себя резко, одним сильным рывком вырываясь из цепких лап иллюзии. Сначала я даже не понимаю, где я. Очень болят глаза, словно в них надуло песка, картинка расплывается, и я никак не могу сфокусировать взгляд на чем-то одном. Дыхание рваное, словно после интенсивной пробежки, а сердце заходится стуком, отзываясь мощными толчками во всем теле. Вместе с тем чувствую холод, царапающий осенней изморозью щеки, нос и руки без перчаток. Попытка пошевелить деревянными пальцами, чтобы разогнать кровь, ни к чему не привела, я лишь почувствовал слабость.
– Сева, – сильная мужская рука касается моего плеча, – вы в порядке? Понимаете, где вы?
Слова доносятся до меня, словно через вату. Шум крови в ушах такой сильный, что я даже слышу легкий гул. Я не двигаюсь, боясь, что попал в очередной круг иллюзии. Глаза все еще не видят, и мне приходится часто-часто заморгать, прежде чем очертания становятся все более четкими. Наконец оборачиваюсь, чтобы тут же наткнуться взглядом на мужчину из того кошмара, откуда уж было отчаялся вырваться. От неожиданности такой скорой встречи отступаю на несколько шагов. Сердце на секунду останавливается, по телу прокатывается волна жара, болью отзывающаяся с левой стороны. Я все еще там, внутри наваждения? Слова даются с трудом, но я все же выдавливаю из себя:
– Странник…
Яркая картинка обнаженной девичьей фигурки на черном жертвеннике яростью застилает мне глаза. Я хватаю опешившего, совершенно не сопротивляющегося колдуна за куколь, сжимая ее в своих кулаках.
– Это все вы! – кричу, сам не до конца понимая, в чем обвиняю бывшего наставника Огненных. Но Македонов лишь поднимает руки в успокаивающем жесте.
– Тише. Сева, посмотрите на меня. Прочтите мысли. Вы видели в своем видении не меня. Моего брата.
Я нерешительно качаю головой, окончательно переставая понимать, где реальность, а где иллюзия. Касаюсь Силой сознания Огненного колдуна, судорожно хватая ртом воздух. Да, все верно. Это был не он. Мои руки сами собой разжимаются, безвольно повиснув плетьми по бокам. Я оборачиваюсь, но тут меня ожидает очередной удар под дых: моя любимая неподвижно лежит на земле, а Марго гладит ее по волосам, глотая беззвучные слезы. Ворот куртки расстегнут, ярко-оранжевый шарф, который так любит Полина, валяется рядом, и я вижу, как на шее бьется венка, то убыстряясь вслед за бегом сердца, то замедляясь.
– Нет…
Мне хочется согнуться пополам, свернуться клубком, словно это поможет вернуться в наше тихое счастье и, закрыв глаза, отринуть ужас сегодняшнего дня. Словно все это было просто липким кошмаром.
Словно этого не было вовсе.
– Сева, я знаю, что вы растеряны. Но сейчас вы должны забыть об этой боли. Вы нужны ей.
Глухой голос Александра Македонова обволакивает мое разбитое сердце, помогая мобилизоваться. Единственный целитель здесь я. Что ж, профессиональный азарт должен пересилить этот ужас от возможной потери единственного близкого человека. Я сажусь рядом с Маргаритой, забирая у нее Полину. Прижимаю любимую к себе, зарываясь лицом в ее волосы, вдыхая их яблочный запах. Она такая хрупкая, такая нежная. Без нее жизнь никогда не будет прежней. Мои пальцы скользят по шелковой коже, прозрачной, словно первый тонкий ледок, стянувший бурную речку, вычерчивая на коже руны, привычно подцепляя за льняной шнурок небольшой амулет на удачу, который Полине подарил Мик. Вкрапления слюды тускло переливались на черном боку небольшого камешка с дырочкой посредине. Он должен был защитить мою любимую от сглаза и порчи, избавить от дурных мыслей и пустых переживаний, придать уверенности. Но он, как и я, не справился с этим.
Мы оба облажались.
– Что я должен сделать?
Македонов, сохраняя спокойствие, кивает, прежде чем начать говорить. Наверное, это правильно. Нельзя предаваться унынию.
– Мой брат – безумный фанатик. Им движет идея всевластия, затуманившая разум. Игорь считает, что призвав Милонегу он заслужит уважение среди Старообрядцев. И он готов на все ради этого. Твой отец провел ритуал, который привязал душу Полины к физическому телу, но этого оказалось недостаточно. Призванная душа Темной колдуньи оказалась сильнее, скопив достаточно злости за время ссылки в междумирье. Эта злость позволила Милонеге самостоятельно изгнать душу Полины из астрального тела, стоило только Водяной колдунье сотворить сильное заклинание. А уж о том, что это случится, Темные не беспокоились, все-таки Полина учится в школе, а перед Посвящением магический уровень возрастает в несколько раз. Рано или поздно, она бы попробовала какое-нибудь новое заклинание, спровоцировав особенно сильный всплеск Силы. Или проклятие с его приступами, которое не только отпечаток самой Милонеги, но и Сила в чистом виде. Главное было дождаться правильного момента.