– Спасибо, – прошептал я, находя нежные пальчики. Ее слова много для меня значили. На секунду мне показалось, что я больше не один в этом мире, и я с приятным волнением осознал – это чувство не проходит, пока я держу руку Полины в своей, а ее волосы щекочут мою щеку.
– Смотри, – Полина переплела наши пальцы, ободряюще коснувшись большим пальцем моей ладони, – вон то облако похоже на волка, проглотившего солнце, – и она рассмеялась, указывая на большое облако, удивительно похожее на воющего хранителя леса.
Пока оно величественно проплывало по небу, темнее в середине и почти золотое по краям, я перевел на Полину взгляд, недоумевая, наяву ли случился сегодняшний день. Казалось, мы с ней забыли, кем являемся, что за пределами нашего тесного мирка существует магия, другие люди. Солнце уже начало склоняться за горизонт, и Полина поежилась.
– Холодно. Пойдем, – встал я, подавая ей руку.
– Куда мы идем?
– Поесть.
Полина, конечно же, понимала, что появление в общей столовой вместе сразу породит множество слухов. Но мне, честно говоря, было на это наплевать. Я настолько привык к шепотку за спиной, что уже не обращал внимания.
– Все хорошо? – спросил я у вдруг погрустневшей Полины.
– Вчера я ушла из столовой, потому что хотела сбежать от едких домыслов обо мне.
– О чем ты?
– Меня считают шпионкой Темных, – грустно усмехнулась Водяная.
– Ну и что? Наши друзья знают правду, мы с тобой ее знаем, так какое тебе дело до фантазий скучающей толпы? – я притянул ее в свои объятия.
Полина рассмеялась:
– Никакого.
И так, улыбаясь над нам одним известной истиной, держась за руки, мы вошли в столовую. Я нашел глазами Муромца, сидящего рядом с молчаливой Василисой и оживленно болтающей Марго. По мере нашего продвижения, голоса смолкали, и мы с Полиной в полной тишине прошли к столику, за которым обычно сидели все вместе. Друзья тоже молчали, привыкая к нашему союзу. Я, как ни в чем не бывало, сел за стол, не выпуская руки Полины, хватая с тарелки Мити сливовый пирог.
– Эй, Овражкин, это наглый захват моей собственности! – возмутился Муромец, смехом разряжая обстановку.
Я молча протянул трофей Полине. Та покачала головой. Я улыбнулся, прошептав ей на ухо, что и у меня кусок в горло не лезет. Она тихонько рассмеялась, но, внезапно замолкнув, толкнула меня в бок. Я в недоумении поднял глаза, чтобы тут же столкнуться с ледяным полным злости взглядом светло-зеленых глаз. Если бы взглядом можно было убить, то мы с Полиной были бы уже мертвы.
***
========== Честь 8 ==========
Полина
Смех застыл у меня в горле снежным комом, разлившим холод по телу. Анисья смотрела на нас с Севой тяжелым взглядом малахитовых глаз, перекрестив руки на груди и часто дыша.
– Нися… – прошептала я, но подруга лишь фыркнула, резко развернулась и вышла с гордо поднятой головой из столовой.
Я вздрогнула.
– Не сейчас, – сжал Сева под столом мою ладонь.
Я удивленно подняла на него глаза, еще секунду назад готовая броситься вслед за подругой, но осеклась. Все-таки Воздушным из нас двоих был именно он.
– Я пойду за ней, – кивнула Василиса, и я благодарно улыбнулась в ответ.
Спустя какое-то время столовая начала пустеть, юные колдуны расходились по избушкам. Митя с Марго, взглядом пообещавшей мне вечерний допрос, тоже ушли. Сева все-таки заставил меня поесть, но я больше ковыряла вилкой жаркое из ягненка, чем действительно что-то ела. Как мне теперь наладить отношения с Анисьей?
– Она простит тебя. Это же Анисья. Ей просто не понравилось, что в центре внимания не она, – слова Овражкина были хлесткими, словно гибкий прут, рассекающий со свистом воздух у меня над ухом.
– Но она же была влюблена в тебя.
– Нет. Она придумала это чувство. Ты же знаешь, как ей хочется стать простой девчонкой и забыть про все обязательства перед семьей и обществом. А кто подходит на роль первого возлюбленного как нельзя лучше? Конечно же, лучший друг брата, особенно если его не интересует богатство и положение Муромцев.
Я кивнула, тут же припомнив разговор на качелях.
– Наверное, ты прав.
И что теперь? Испугаться в последний момент, не выдержав укоризны подруги? Нет. Раньше это, наверное, остановило бы меня, если бы не знала, от чего предстоит отказаться. Но теперь я знала. Это время, проведенное наедине, открыло для меня холодного, неприступного Севастьяна Заиграй-Овражкина с другой стороны. Он оказался пылким, нежным, заботливым и вовсе не таким угрюмым, каким раньше всегда был со мной. С ним хотелось говорить, смеяться. Целоваться. С ним было спокойно. Правильно. Сева был воспитан, знал, как держать себя в руках, умел принимать взвешенные решения. Он был мужчиной. Тем, с которым чувствуешь себя, как за скалой, защищающей от всех ветров. И я не желала отпускать его из своей жизни. Даже если ради этого мне придется вытерпеть миллион злых взглядов, на каждый из которых придется две тысячи вопросов, я готова это выдержать. Гнев утихнет. Слухи улягутся. Иногда лучшее, что можно сделать, – это отпустить ситуацию.
– Пойдем домой, – прошептала я, переплетая наши пальцы. Сева кивнул.
В столовой все еще оставалось несколько человек, проводивших нас взглядом, но мне на это было наплевать. Я приняла для себя решение. И апелляции оно не подлежит.
Стоя у избушки, я с улыбкой рассматривала своего провожатого. Теперь, когда мне не нужно было одергивать себя за мысли и эмоции, я в полной мере наслаждалась ими. Черная челка, пересекавшая лоб, веснушки, тонкие губы и глаза, с восторгом смотревшие на меня. Неужели то, что я чувствую, взаимно? В подтверждение этой мысли, Сева наклонился и поцеловал меня.
– Спокойной ночи, – прошептала я.
– Марго от тебя так просто не отстанет, – рассмеялся Воздушный в ответ. – Спокойной ночи, – Сева поцеловал меня на прощание в щеку, и ушел.
Глубоко вздохнув, я вошла в избушку, мечтая незамеченной пробраться на свою половину. Не тут-то было.
– Полина.
– Маргарита?
Мы молча застыли посреди комнаты.
– Что это было? – не выдержала первой Марго.
Я с облегчением выдохнула, не уловив осуждения в ее тоне. Иметь дело с недоумением всяко проще.
– Кажется, я встречаюсь с Севой.
– Я не понимаю, – Маргарита опустилась на кровать. Я села рядом. – Его сила Сирены на тебя начала действовать?
– Нет. Кажется, это все я. Это все мои… чары, – я внезапно рассмеялась, не в силах сдержаться. Напряжение спало, мне стало удивительно легко. – До чего странно звучит!
– Ничего не понимаю, – пробормотала Марго, неуверенно улыбнувшись.
– Самое страшное, что я тоже. Но мне определенно нравится то, что происходит.
Поболтав еще какое-то время перед сном, мы с Марго улеглись. Она заверила меня, что злость импульсивной Анисьи перегорит, что она восприняла наши отношения с Севой как удар в спину, только потому, что мы подруги. Сама же Маргарита приняла мой выбор и больше не задавала вопросов, за что я была безмерно благодарна. Дни потянулись своим чередом, и вскоре мы с Севой перестали привлекать всеобщее внимание. С Анисьей мы помирились, но отношения все еще были натянутыми, полными односложных замечаний, и спустя какое-то время я перестала пытаться это изменить. Я ходила на занятия, уделяла много времени самостоятельной практике. Встречи с Лисой стали чаще, иногда на них присутствовал Сева. Наставница никак не комментировала наши с ним отношения, но и не осуждала, хотя когда-то предупреждала держаться от Овражкина подальше. Может, она что-то такое увидела в мыслях своего бывшего ученика?
Сама мысль о возможности чтения мыслей не давала мне покоя в последние дни, и тогда я решилась задать Севе вопрос. Солнце висело у нас над головами размытым бледным пятном, едва пробиваясь сквозь низкое небо. По утрам трава все чаще была укрыта хрустящим инеем, иногда берущим в свой резной плен и листья кустарников, растущих на территории Белой Усадьбы, куда мы переехали пару дней назад. Мы неспешно брели к центральному парку Росеника, закутавшись в теплые шарфы, ожидая, когда нас догонит Марго. Нового преподавателя по Стихии так и не нашли, а Звягинов не уделял курсу должного внимания, и у нее появилось много свободного времени, поэтому Марго часто составляла нам компанию.