Люся играла роль абитуриентки на первом туре театрального училища.
Волновалась ли она в самом деле или так достоверно передавала состояние абитуриентки, но у нее очень естественно тряслись руки. Она читала стихи с таким смешным завыванием, с таким аппетитом проглатывала окончания и так наивно при этом поглядывала на комиссию, которая будто бы была в зале, что зрители оглушительно хохотали.
Антон изумлялся. Изумлялся тому, как неузнаваемо преобразилась Люся, выйдя на сцену. «У нее редкий юмористический дар», – подумал Антон.
Когда воображаемая комиссия прервала выступление абитуриентки и стало ясно, что она провалилась, Люся пришла в такое искреннее отчаяние, что снова захватила весь зал.
И Антон опять изумился: теперь перед ним была трагическая актриса.
Досмотрев выступление второго курса, Антон пошел в общежитие, которое помещалось в соседнем доме. Он шел и восстанавливал в памяти каждое движение Люси Бояркиной. Этот удивительный переход от юмора к трагическому. Все остальные выступления показались ему ученическими. Померкла и девушка в сельском клубе, изображенная Нонной.
Дома у Александры Антоновны почти ежедневно шли репетиции. Ее дом, ее библиотека и даже ее заработная плата были отданы ученикам. Книги и деньги она давала по первой просьбе, оставляя за собой право требовать их назад в обещанный срок. Не полагаясь на свою память и тем более на память студентов, она заносила фамилии должников в записную книжечку. И когда она вынимала из сумки эту известную всему курсу книжечку в зеленой обложке, некоторые студенты с артистическим искусством ретировались за дверь.
В тот памятный вечер у Александры Антоновны проходила первая репетиция отрывка из спектакля «Кот Васька вор», который она предполагала сделать дипломным. Нонна играла дворничиху, а главную роль двенадцатилетней девочки исполняла Люся Бояркина. Студенты, занятые в спектакле, пришли все вместе. В большой, душноватой комнате с разбросанными книгами и стульями, непонятно почему стоявшими посредине, их встретила Александра Антоновна. Она, как всегда, была в форме, бодрая и подтянутая.
– Александра Антоновна! А мы вчера видели вас в телефильме. Очень здорово! – поспешил сказать Саша Мележ. Ему показалось, что Александра Антоновна протянула руку к зеленой записной книжке, лежавшей на круглом столе около телефона.
И она, обрадованная похвалою, забыла открыть злополучную записную книжку и в воспитательных целях проверить аккуратность своих студентов.
Репетировали несколько часов подряд. Неутомимая Александра Антоновна почти все время была на ногах.
– Саша, зажимаетесь! – то и дело недовольно восклицала она.
– Нонна, вы старая женщина. Откуда же у вас этот жест?
– Люся, темпераментнее. Вот так!
И она бегала по комнате, стараясь изобразить девочку. Она была на высоких каблуках – и детская походка не получалась.
– Люся, я вами сегодня особенно недовольна, – сказала под конец Александра Антоновна. – Вы, может быть, нездоровы? Я не узнаю вас.
– Я… нет… я здорова, – ответила Люся, и вдруг глаза ее налились слезами, нос покраснел, губы искривила судорога. Она стала очень некрасивой и громко заплакала, совсем как первоклашка.
Ее окружили. Стали утешать, допытываться о причине слез.
Александра Антоновна отстранила всех, достала из кармана аккуратно сложенный платок, встряхнула его, показывая, что он чистый, вытерла лицо Люси. И молча стала ждать, что она скажет.
– Я… Я не хочу травести… Я лучше уйду из училища, поступлю в другой вуз… Я не хочу играть девочек и мальчишек. Я не хочу…
– Чем же плохое амплуа травести?! – с возмущением сказала Александра Антоновна. – Плохих амплуа нет. Есть плохие актеры. Да мы и не говорим с определенностью, что вы – травести. Время покажет.
– Но в дипломном спектакле я – травести. И режиссеры будут видеть меня в этой роли… – рыдала Люся.
– Опытный режиссер в любой роли увидит потенциальные возможности актрисы.
– Вы так думаете? – переставая плакать, с надеждой спросила Люся.
– Иначе думать и невозможно! – сказала Александра Антоновна.
Люся поглядела на товарищей. Они молчали. Они думали иначе.
Судорожно вздыхая, Люся начала одеваться. Александра Антоновна заботливо застегнула пуговицы ее пальто, поправила пестрый платочек на голове, выпустила из-под него на волю кокетливую прядку волос. И, делая это, она не переставала убеждать Люсю в ошибочности ее взглядов:
– Актриса Бабанова, например, в «Человеке с портфелем» играла Гогу – мальчишку. А про нее писали в газетах: «Бабанова утопила Москву в слезах». Сколько десятков лет прошло, а я до сих пор помню этого Гогу – тоненького, надменного, со стеком в руке…